Современная жрица Изиды

Гебгардъ, настроенный «madame», написалъ 15 мая 1886 г. обстоятельное посланіе m-me де-Морсье. Онъ объяснялъ ей, почему въ Париж, посл чтенія у нея моихъ документовъ, онъ исчезъ и съ тхъ поръ не подавалъ о себ всти. Все это случилось вслдствіе его семейныхъ несчастій, которыми онъ былъ поглощенъ, а вовсе не потому, что онъ призналъ Блаватскую виновной. Затмъ онъ уврялъ, что мой переводъ невренъ и что Блаватская громогласно утверждаетъ это. Дале онъ, будто мимоходомъ, и очень неловко, чернилъ меня, касаясь, со словъ Блаватской, моей личной жизни и до полной неузнаваемости извращая факты, а также весьма прозрачно намекалъ, что я про нее, m-me де-Морсье, моего искренняго и мною уважаемаго друга, разсказывалъ самыя неподобающія вещи, такія вещи, сплетническое распространеніе которыхъ не можетъ простить ни одна порядочная женщина.

Такъ какъ m-me де-Морсье знала, что въ переводахъ моихъ, провренныхъ ея старымъ другомъ Бэссакомъ, нтъ ошибокъ и что они сдланы съ дйствительныхъ, а не подложныхъ оригиналовъ; такъ какъ клевета относительно фактовъ моей частной жизни была у нея передъ глазами, и такъ какъ никто и никакъ не могъ уврить ее, что я способенъ разсказывать о ней неподобающія вещи, — это милое письмо не произвело никакого дйствія.

Вотъ тогда-то и была вызвана въ Эльберфельдъ г-жа Y. для подкрпленія артиллеріи. Побесдовавъ съ нею и выслушавъ ея показанія (показанія моего друга, преданнаго правд и мн), Гебгардъ снова писалъ m-me де-Морсье, извщая ее о прізд въ Эльберфельдъ самой достоврной свидтельницы и моего близкаго друга, стремящагося только защищать меня:

«… Quant `a la lettre dite la confession de mad. B., m-r Sol. a montr'e `a mad. У. et l'original et la traduction de l'expert. Mad. У. a de suite montr'e `a Sol. que l'expert avait mal traduit une tournure de phrase, qui, il est vrai, se pr'etait `a une autre signification pour une personne ignorant la port'ee de la phrase. Mad. У. a 'et'e assez indign'ee de voir que M-r S. faisait si peu de cas de cette b'evue qu'il aurait du d'ecouvrir lui m^eme… Sur la demande de mad. У. de lui permettre de faire la copie M-r S. a refus'e net, disant avec. emphase qu'il se regardait comme le d'efenseur du Christianisme contre la Th'eosophie etc.» [83].

И такъ, я показалъ г-ж Y., похавшей въ Эльберфельдъ для того, чтобы защищать правду, «переводъ», котораго у меня съ собою не было, показалъ его для сличенія тутъ же съ оригиналомъ, зная, что въ этомъ перевод сдлано мною, конечно съ опредленной, низкой цлью, искаженіе смысла!!

На какую всеобщую несообразительность разсчитывали эти дамы, т. е. Блаватская. и Y., согласившись между собою выдумать подобную милую нелпость! Во всякомъ случа, теперь русскія письма «madame» напечатаны, а ихъ оригиналы и переводы, въ то время сличенные и засвидтельствованные Бэссакомъ, съ приложеніемъ его оффиціальныхъ штемпелей и обозначеніемъ числа, мсяца и года, находятся въ надежномъ мст, всегда готовые для какой угодно экспертизы. Поступокъ г-жи Y. выступаетъ въ полномъ его блеск.

Это лишь малый образчикъ той лжи, которую свидтельствовала, относительно меня, г-жа Y. своему гостепріимному хозяину Гебгарду — какъ значится въ его собственноручныхъ письмахъ, переданныхъ мн m-me де-Морсье. Г-жа Y. послушно повторяла, все, что приказывала ей говорить Блаватская, а Гебгардъ, наэлектризованный ими, терялъ всякое соображеніе и врилъ, или длалъ видъ, что вритъ всему безусловно.

Наконецъ они ршили, что самое лучшее — выдать меня за… сумасшедшаго! Гебгардъ писалъ:

«… S. n'est peut-^etre pas assez fou pour qu'on soit forc'e de l'enfermer dans une maison sp'eciale pour les malades de cerveau, mais il n'est pas moins dangereux. Si mad. Y. et sa fille ne d'efendaient pas constamment m-r S. contre mad. Blav. disant avec conviction que c''etait un homme d'une nature d''elite [84], mais malheureusement tr`es excitable et evidamment non responsable de ses actes et paroles, — je serais tent'e de croire que mad. Y. t^achait de trouver un biais dans l'inter^et de mad. Blavatsky. Mais le doute n'est plus permis… Vous avez 'et'e comme moi la dupe d'un homme, qui n'est pas dans son 'etat normal et que l'on doit plut^ot plaindre que condamner» [85].

А потому… а потому отъ меня требовалось, — и m-me де-Морсье поручалось сообщить мн это, — чтобы я немедленно прислалъ въ Эльберфельдъ оффиціальное письмо, въ которомъ бы заявилъ, что вс мои разоблаченія «madame» — съ моей стороны ложь и клевета на нее, и что я отъ всего этого отказываюсь. Если же я не исполню приказанія, то сейчасъ же мн будетъ устроенъ, такъ или иначе, такой публичный скандалъ, который погубитъ меня и мою семью.

Въ заключеніе Гебгардъ совтовалъ m-me де-Морсье никому не показывать «документы по длу Блаватской» (le dossier Blavatsky), такъ какъ главный ея обвинитель — сумасшедшій.