Современная жрица Изиды

Надъ исправленіемъ рукописи «Голубыхъ горъ» мн пришлось поработать, такъ какъ «madame» дйствительно правильностью своего русскаго писанія, несмотря на оригинальность и живость слога, не отличались. Эта работа помшала мн быть свидтелемъ «феномена», происшедшаго въ нсколькихъ шагахъ отъ меня, въ сосдней комнат. Елена Петровна лежала на кровати, Олкоттъ сидлъ у ея ногъ, г-жа А. помщалась въ кресл посреди комнаты и забавлялась съ маленькимъ «буддистомъ» (его обыкновенно къ «madame» не впускали, и легко предположить, что теперь онъ былъ призванъ для того, чтобы развлечь вниманіе г-жи А.)

Вдругъ г-жа А. вскрикнула и, когда я вошелъ въ комнату, она держала въ рук письмо, «упавшее сверху къ ея ногамъ». Письмо оказалось отъ махатмы Моріа, и въ немъ онъ ужь не называлъ ее «козявкой», а напротивъ, весьма льстилъ ея самолюбію. Этотъ «феноменъ» закрпилъ ее теософическому обществу.

Въ тотъ же день пріхали изъ Кембриджа Ф. Майерсъ, одинъ изъ основателей и дятельнйшихъ членовъ «Лондонскаго общества для психическихъ изслдованій» и его братъ, докторъ Майерсъ, долженствовавшій высказать свое мнніе о болзняхъ «madame». Майерсы остановились въ той же «Victoria», гд и я. Вечеромъ мы съ Ф. Майерсомъ имли продолжительную бесду, и онъ произвелъ на меня своей искренностью и серьезностью самое лучшее впечатлніе, подкрпившееся моимъ дальнйшимъ съ нимъ знакомствомъ. Первымъ дломъ онъ просилъ меня разсказать ему, какимъ образомъ я видлъ махатму Моріа и, когда я исполнилъ это, сталъ убждать письменно сообщить этотъ фактъ Лондонскому обществу.

— Я никогда не считалъ себя въ прав отказываться отъ письменнаго подтвержденія того, что случилось — отвтилъ я ему, — и если вамъ нуженъ мой разсказъ для серьезнаго изслдованія, я вамъ его предоставлю. Для васъ этотъ фактъ дйствительно важенъ, но не понимаю, почему m-me Блаватская такъ ужь за него ухватилась, — вдь онъ иметъ вс видимости галлюцинаціи, вызванной обстоятельствами, или даже просто яркаго сновиднія. Къ тому же я самъ такъ именно и смотрю на него, и пока не имю еще никакихъ достаточныхъ основаній допускать не только дйствтельное общеніе махатмъ съ кмъ-либо изъ насъ, но и самое существованіе этихъ махатмъ для меня проблематично.

— Не знаю правы ли вы, — сказалъ Майерсъ, — это покажутъ наши дальнйшія изслдованія. Во всякомъ случа ваше сообщеніе, по правиламъ нашего общества, должно заключать въ себ только простое, подробное изложеніе факта, безъ всякихъ комментарій и оцнки съ вашей стороны.

— Я изложу просто и подробно, — сказалъ я, — но если мн нельзя при этомъ заявить, что я склоненъ считать мой случай чмъ угодно, только не дйствительностью, — я не могу дать вамъ его описанія. Это дло слишкомъ важно! въ дамской гостиной можно болтать и фантазировать сколько угодно, но разъ мы стоимъ передъ серьезнымъ изслдованіемъ психическихъ явленій — тутъ являются ясныя обязательства и совсмъ иныя требованія. Имйте же въ виду, что я вовсе не свидтель изъ теософическаго лагеря, а такой же изслдователь, какъ и вы, насколько мн это позволятъ мои средства и обстоятельства. Я только смущенъ, заинтересованъ и хочу знать «настоящую» правду.

Такъ мы и поршили.

Въ Отчет «Лондонскаго общества для психическихъ изслдованій» помщенъ и мой случай, причемъ я, по правиламъ «Общества», хотя самъ его и не анализирую, но ужь никакимъ образомъ не признаю «дйствительностью». Общество же, при этомъ, сочло его яркимъ сновидніемъ и заявило, что я «считаю его неимющимъ ровно никакого отношенія къ чему-либо таинственному»[16].

Черезъ два дня я окончилъ приведеніе въ нкоторый порядокъ рукописи Блаватской и ухалъ изъ Эльберфельда, оставивъ «madame» въ положеніи, хоть и не внушавшемъ немедленныхъ опасеній за ея жизнь, по словамъ доктора Майерса, но весьма серьезномъ. Прощаясь со мною она была опять очень трогательна, и я сказалъ ей, что хотя мн теперь нтъ ровно никакого дла до ея теософическаго общества, но лично по ней болитъ мое сердце и во всемъ благомъ я очень хотлъ бы ей быть полезнымъ.

XII

Черезъ нсколько времени по возвращеніи моемъ въ Парижъ я получилъ отъ Е. П. Блаватской слдующее письмо: