Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней

Уничтожение библиотек и архивов в период Реформации побудило целое поколение антикваров к спасению документов прошлого и собиранию как можно большего количества подобных материалов. Многое изменилось с тех пор, как Леланд с гордостью принял на себя роль «антиквара» при Генрихе VIII столетие назад. Антиквары теперь казались современникам столь странными людьми, что над ними часто издевались в пьесах, стихах и карикатурах. «Новый словарь древних и современных жаргонных терминов» в 1698 году даже определял антиквара как «диковинного любителя старых монет, камней и надписей, изъеденных червями документов и древних манускриптов, а также того, кто слепо обожает реликты, руины, старые обычаи, фразы и манеры». Но «изъеденным червями документам и древним манускриптам», которые спасали эти люди, предстояло стать основой для крупных библиотек конца XVI и XVII веков [31]. Страстный интерес антикваров к прошлому сохранил его для будущего.

Бодли принадлежал к тем, кто был полон решимости не допустить повторного уничтожения знаний. В их число входил и герцог Август Брауншвейг-Люнебург-младший, страстный коллекционер. К моменту смерти герцога в 1666 году в его библиотеке имелось 130 000 печатных книг и 3000 рукописей - намного больше, чем в то время в Бодлианской библиотеке [32]. Целью герцога, молодость которого прошла в Германии в окружении религиозных беспорядков и насилия, в конце концов переросших в Тридцатилетнюю войну, стало сохранение знаний. Как и Бодли, он пользовался услугами помощников (вплоть до Вены и Парижа) и даже побывал в Бодлианской библиотеке в 1603 году, всего через несколько месяцев после ее официального открытия. Библиотека Бодли вдохновила герцога на новые высоты в коллекционировании, и его книги стали основой для большой независимой научной библиотеки (финансируемой федеральным и земельным правительствами) в Вольфенбюттеле, известной как библиотека герцога Августа.

Бодли тщательно готовился к будущему. Составлялись уставы и жертвовались средства, перестраивались старые здания и проектировались новые. Бодли хотел, чтобы новую роль библиотекаря исполнял «кто-то, отличавшийся прилежанием в учебе, достойный доверия, деятельный и скромный, имеющий степень лингвиста, не обремененный узами брака и не находящийся в бенефиции прихода» (то есть не являющийся приходским священником). Когда на эту должность был назначен Томас Джеймс, выдающийся ученый, работавший над Библией короля Якова, основатель и покровитель библиотеки постоянно стоял у него за спиной. Их уцелевшая переписка рисует захватывающую картину множества мелочей, связанных с созданием великой библиотеки. Должность эта и поныне называется «Бодлианский библиотекарь» (я двадцать пятый из них).

Ковчег должен быть непотопляем. В 1609 году сэр Томас составил договор о пожертвовании, «сочтя очевидным, что основной причиной полного ниспровержения и гибели некоторых знаменитых библиотек христианского мира стало отсутствие надлежащих средств для их постоянного сохранения» [33]. А затем Бодли соответствующим образом распорядился своими деньгами, лишив наследства собственную семью.

Глава 5 Трофеи завоевателя

Небо ярко освещалось заревом множества пожаров, и темно-красный отблеск падал на дорогу, позволяя каждому отчетливо видеть лицо товарища... Не помню, видел ли я когда-либо в жизни нечто столь потрясающее и столь возвышенное.

В 1814 году Джордж Глейг, молодой шотландец, служивший в британской армии, со смешанными чувствами смотрел на пылающий Вашингтон. Он пересек Атлантику в составе экспедиционного корпуса во главе с адмиралом Кокберном и генералом Россом, чтобы воевать против Соединенных Штатов, и участвовал в самой разрушительной атаке, какую когда-либо видел этот город. Увиденное крайне обеспокоило Глейга, хотя вряд ли его можно было назвать беспристрастным свидетелем британской военной экспедиции в Америку 1812-1814 годов.

Атаковав Вашингтон, британцы подожгли Белый дом (известный в то время как Президентский особняк) и Капитолий, где располагалась библиотека Конгресса. Капитолий гордо возвышался на холме, «изящно сработанный и отполированный до блеска», с «множеством окон», «красивой висячей винтовой лестницей» и апартаментами, «обставленными как публичная библиотека; в двух, что побольше, размещались ценные книги, в основном на современных языках, остальные же были отданы под архивы, национальные законы, законодательные акты и так далее, а также использовались как личные комнаты для библиотекарей». В описании Глейга явно чувствуется некоторая неловкость: «Замечательная библиотека, несколько типографий и все национальные архивы были преданы пламени, хотя, возможно, их лучше было бы пощадить, даже если они несомненно являлись собственностью правительства» [2].