Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней

Команде Айнзацштаба, вместе с их подневольными работниками из гетто в составе «Бумажной бригады», предоставили место в университетской библиотеке Вильно. Все собрание библиотеки Страшуна, состоявшее из 40 000 томов, перевезли сюда для «селекции» - сортировки, какие книги оставить, а какие уничтожить, что напоминало судьбу людей в лагерях смерти, начинавших появляться по всей Восточной Европе [35]. Некоторые книги должны были отправиться в Франкфуртский институт, остальные - на ближайшую бумажную фабрику для переработки. Группа еврейских интеллектуалов, отвечавшая за этот процесс, состояла из исключительно отважных ученых и библиотекарей. Их возглавлял Герман Крук, директор библиотеки Гроссера в Варшаве, специализировавшейся на социалистической литературе и книгах на идише, который бежал в Вильно вместе с другими евреями после нацистского вторжения в 1939 году Он создал выдающуюся библиотеку в виленском гетто, фактически возродив библиотеку Хевра Мефице Хаскала, где ему помогали Моше Абрамович, работавший в библиотеке до нацистской оккупации, и молодая женщина Дина, на которой Абрамович женился в гетто. Зелик Калманович, игравший роль заместителя Крука, был одним из довоенных директоров YIVO, а Хайкл Лунский, глава библиотеки Страшуна, теперь работал библиографом-консультантом, составляя каталог книг, которые следовало отправить во Франкфурт. «Ни Калманович, ни я не знаем, кто мы - могильщики или спасители», - писал Крук в своем дневнике [36].

Вскоре нацисты открыли в здании YIVO второе рабочее место, и для селекции пришлось набрать из гетто новых евреев, настолько велик был объем материалов. К тому времени «Бумажная бригада» пополнилась женщинами, такими как Рахиль Пупко-Кринская, бывшая преподавательница истории в гимназии, хорошо знавшая средневековую латынь, а также творческими личностями типа Абрама Зуцкевера, известного еврейского поэта.

Ярость нацистов в отношении еврейских книг в Вильно не ограничивалась библиотеками; когда гестапо вламывалось в дома в поисках евреев, за ними следовала команда Айнзацштаба, искавшая их книги, чтобы с гарантией искоренить еврейство. Охота за еврейскими книгами набирала силу; в какой-то момент даже взломали пол читального зала в университетской библиотеке Вильно, пытаясь найти спрятанные там книги. К апрелю 1943 года Айнзацштаб завладел 280 000 томов в Риге, Каунасе, Вильно, Минске и Киеве; в одном только Вильно ждали отправки во Франкфурт 50 000 томов [37].

Уничтожение еврейских книг во всех подробностях фиксировалось командой Поля; каждые две недели составлялись списки книг, отправленных в Германию и на бумажные фабрики, с разбивкой по языкам и датам издания. Была установлена квота в 70 % для книг, предназначенных к уничтожению. Иногда нацисты, не видя никакой разницы, отправляли книги во Франкфурт, основываясь исключительно на привлекательности их переплетов.

В июне 1942 года Крук писал в своем дневнике: «Занятые этой работой еврейские носильщики в буквальном смысле не в силах сдержать слез, и душа разрывается при виде происходящего». Они точно знали, какая судьба ждет книги и документы, которые не отправлялись во Франкфурт, и что это означает для организации, которой они посвятили себя до войны. «YIVO умирает, - писал Крук, - и бумажная фабрика - его братская могила» [38]. Какое-то время шли споры о том, как следует поступать с книгами. Некоторые, как Калманович, утверждали, что будет лучше, если книги отправят во Франкфурт - по крайней мере, там они уцелеют. Другие считали, что следует найти иной способ.

В ответ на чудовищное разорение, творившееся в библиотеках Вильнюса, члены «Бумажной бригады» разработали стратегию по спасению книг. Они начали затягивать работу. Когда рядом не было немцев, они занимались тем, что читали книги друг другу. Это было опасно, поскольку надзиравшим за процессом немцам вряд ли понравилось бы, что их обманывают, но вторая стратегия была еще опаснее. В конце рабочего дня они прятали книги и документы под одеждой и уносили их в гетто. У Крука имелся пропуск, позволявший ему проходить в гетто и из него без обыска, но если бы нацисты нашли книги у других работников, их тотчас же раздели бы догола и избили, после чего отправили в тюрьму гетто или даже в виленские Лукишки[25], а затем в лагерь смерти для евреев в Понаре, откуда уже не было возврата.

В период с марта 1942 по сентябрь 1943 года тысячи печатных книг и десятки тысяч рукописных документов вернулись в виленское гетто благодаря крайне рискованной и опасной деятельности «Бумажной бригады».