Сожженная земля [СИ]

— Ты превратил его в немого оборотня. Он был твоим слугой и рабом тридцать лет, а затем ты послал его с ультиматумом к королеве Гретане и испепелил на глазах придворных.

Кэрдан поднял бровь.

— От кого ты могла узнать?

— У меня много способов. Я знаю о тебе даже то, о чем тебе самому никто не мог сказать.

— Поделишься?

— Если заслужишь.

— Что ж… После строгого Глисара, ставшего верным послушным Глиссом, была Фаэлон. Она тоже не испытывала восторга от меня. Ты уверена, что я оправдаю твои надежды?

Ветария подошла к нему. Она посмотрела сверху вниз на сидящего Кэрдана. И вновь улыбнулась. Кэрдан не видел ее вдохновленного лица, когда она демонстрировала основы «джазовой импровизации». Не видел, как печальная улыбка озаряла Ветарию странным светом, когда она рассказывала о тонких мирах и магии, покидающей плотные миры. Он не видел азарта и энтузиазма, вызванного градом вопросов от неугомонных воздушных фей. Не видел ее сюсюкающей с его собственными детьми или пляшущей перед Франеком под музыку иного мира.

Ему магистр показала его собственное отражение. Волчий оскал хищника — могучего, жестокого, целеустремленного. Того, кто беспощадно сомнет соперника, посмевшего посягнуть на его добычу. Так ее видели конкуренты из других магических орденов. Такой описал ее ремидеец Балах, вступивший в орден Том-Ба.

— Ты высоко о себе мнишь, Кукловод. Я была бы счастлива, если бы ты мог составить мне достойную партию. Но — увы. Ты — фигура. Ценная, весомая в игре фигура, не разменная пешка. Но и не игрок. У тебя есть шанс дорасти до игрока. Но для этого нужно выйти с поля. На поле стоят лишь фигуры. Игроки — над. Понимаешь, о чем я?

— Не совсем.

— Ты не безнадежен — можешь хотя бы признать собственное невежество. Когда поймешь, начнешь выходить с поля.

— Я запомню, Ун-Чу-Лай. Пока же фигура ждет указаний игрока. Куда он желает ее двинуть, кого из фигур противника сразить? И кто противник?

Кэрдан прекрасно уловил посыл Ветарии и отреагировал единственным разумным способом — подчинился. Встречный посыл мог быть лишь одним: я признаю твою силу и превосходство, подчиняюсь тебе и готов служить. Та опять хищно осклабилась.

— Вот где твоя ошибка. Вот почему ты пока не можешь сойти с доски. Твое мышление слишком прямолинейно. Слишком индивидуалистично. Ты — сам по себе. Противник — сам по себе. Борьба, противостояние, атака, оборона, победа, поражение. Один сражен, другой добрался до вершины. Так мыслит большинство ремидейцев, да и мерканцев. Это устаревший способ, Кукловод. Время течет, мир меняется, игра принимает новые формы. Ты вел игру по старой схеме, которую установил ваш Ней полторы тысячи лет назад. Завоевать и подчинить мир. Стать единственным правителем, самым могущественным и самым сильным. Нынче схема изменилась. Один человек уже не может достичь таких вершин. Правит не один большой кукловод, а тысячи мелких. Машина управления стала сложнее. Давление грубой силы ни к чему не приведет. Решает не сила, а знание. Знать и анализировать множество различных факторов, действующих из разных точек мира. Просчитывать шаги, оценивать последствия, анализировать действие новых факторов и вновь делать ход. Это власть, Кукловод. Ты десятилетиями накапливал силу. Я столетиями накапливала знания. И создавала содружество тех, кто разделяет мое видение и мое понимание. Тех, кто всегда рядом со мной. Кто никогда не откажет в поддержке, потому что их цели — мои цели.

— Тогда как я могу быть полезен твоей игре, Ун-Чу-Лай?

— В команде, Кукловод. Ты можешь усилить мою команду. Ты знаешь, как это — играть в команде? Это не самый короткий путь к победе. Он долгий и трудоемкий — зато интересный и приятный. И дает самые устойчивые результаты. Власть, которую ты приобретаешь за счет единства целей и интересов, в сотни раз мощнее власти, которая держится на страхе и подавлении. Научись этой власти. Не соперничать, но сотрудничать. Не подавлять, но прислушиваться. Не просто брать, но и давать людям то, в чем нуждаются они, а не ты сам. Тогда ты станешь фигурой, которую я смогу использовать. И это же умение станет твоим первым шагом к тому, чтобы сойти с доски и попробовать себя в роли игрока, а не фигуры.

Кэрдан усмехнулся.

— Как скажешь, Ун-Чу-Лай. Когда ты собираешься познакомить меня с командой? Я правильно понимаю, что это произойдет не в тюремной камере? Чтобы я мог сотрудничать, мне придется выйти из тюрьмы.

— Придется, — кивнула Ветария. — А свою первую, тренировочную команду, ты уже знаешь. Семья — вот наша первая и основная команда. Начни со своей жены. В отношениях с ней ты привык только брать. Ты не считаешься с ее чувствами и желаниями. Не хочешь слышать ее «нет», не хочешь делать так, чтобы ей захотелось сказать да. Ты всегда принуждал ее. А ведь с ней легко сотрудничать. Дети Элезеума более смертных склонны к сотрудничеству. А супругам еще помогает Вязь. Ей и так почти невозможно отказать тебе. Но ты при этом принуждаешь ее. Попробуй постичь, чего ей не хватает в отношениях с тобой и как ты можешь дать ей это. Чтобы она сама того пожелала.