Сожженная земля [СИ]

— Ее разум устоит, Великая. И обогатит Тебя. Ты вберешь все, чем обладает сия фея. Твоя сила возрастет.

— И Я наконец обрету свободу, — прибавила богиня. — Смогу отойти от этого проклятого русла, — она топнула ногой по воде. — Смогу показаться там, где Меня не ожидали. Тогда они поймут, кто истинная Хозяйка земли. Тогда им придется считаться со Мной.

— Им уже приходится, Великая, — сказал мужчина. — Люди поняли, кто владеет их жизнью и смертью. Но физическое тело действительно даст Тебе свободу передвижения. Усилит Твою власть.

— Усилит Мою власть, — повторила богиня. — Готовь ритуал, маг. Ты проведешь его… и если Я и впрямь обогащусь воздушной стихией этой жалкой дочери Элезеума, если она устоит передо мной, если Моя власть возрастет… тогда Я награжу тебя. Отпущу туда, куда ты стремишься. На время. Ты воротишься по Моему зову.

Мужчина опустился на колени.

— Моя жизнь — служение Тебе, Великая Иртел. Я уйду, когда Ты дозволишь, и вернусь, когда Ты прикажешь.

Иртел сощурила веки, отчего сияние в глазницах стало ярче и гуще.

— Быть может, Я отпущу тебя, если ты хорошо ублажишь Меня, когда Я обрету тело…

Маг изобразил на лице предельную досаду.

— Владычица… Когда я был правителем человеческих магов, я приказывал им использовать фей для своего ублажения. Нескольких фей. Это разрушало их разум. Дочери Элезеума подвержены действию Вязи. Смертный может состоять в близости лишь с одной феей. Если при этом он пытается вступить в связь с другой феей или человеческой женщиной, он сходит с ума. Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем удовольствие Владычицы и блаженство обладания Ею. Но я связал себя с дочерью Элезеума. С той, к которой ныне стремлюсь против собственной воли и разумения. Увы, вся моя сила, что Владычица милостиво вернула мне, не поможет удержать рассудок, если я вступлю в связь с другой женщиной, феей или даже богиней. Боюсь, служение безумного мага не принесет пользы Владычице.

На лице Иртел проступило разочарование. Вион-Меш завопил:

— Великая, зачем тебе ничтожный человечишка?! Я ублажу Тебя лучше, чем он! Мое достоинство больше, чем у него!

— Жаль, что не мозг, — пробормотал маг словно бы себе под нос, но так, что до Вион-Меша отчетливо донеслось его бормотание. А Иртел и так прекрасно слышала все, что говорилось и думалось в ее присутствии. Она вновь довольно усмехнулась, радуясь непрестанной перепалке обоих слуг.

— Готовь ритуал, маг, — повторила она, и гигантская прозрачная фигура медленно растворилась в воздухе.

Человеческий маг и козлоногий сатир поднялись с колен. Девушка-фея осталась неподвижна, не реагируя на уход чудовищной богини.

— Значит, ты уйдешь? — спросил сатир мужчину. Как ни странно, он обратился к человеку спокойно, без агрессивной неприязни, что звучала в каждом его слове, выражалась в каждом жесте еще минуту назад, при богине.

— На все воля Владычицы, Вион-Меш, — ответил человек так же нейтрально. — Если Она дозволит, уйду. Если нет, тебе придется и дальше смиряться с моим присутствием и Ее расположением ко мне.

— Исполни ритуал как следует, чтобы Она отпустила тебя!

— Исполню, не волнуйся. Надеюсь, ты не упустишь шанс укрепить Ее расположение.

— Ее расположение ко мне крепко, это ты не волнуйся за меня! — теперь в голосе козлоногого прозвучала прежняя агрессия. — Волнуйся за себя, будешь ли ты нужен Ей по-прежнему, когда вернешься. Или Она будет довольствоваться мной одним! Ведь достоинство у меня и правда больше твоего!

— В отличие от ума, — повторил маг.

Козлоногий полыхнул очами, но не ответил.

Ненависть человеческого мага и козлоного правителя была лишь наполовину искренней. Соперники норовили всячески унизить друг друга в глазах богини и доказать собственное превосходство. Но в ее отсутствие они прекрасно умели договариваться между собой. Так было не всегда.

Два месяца назад, когда мужчина впервые пересек скалистые склоны Восточных Столбов на зачарованной ладье Иртел, впервые вплыл в исполинский чертог, служивший цитаделью богини, Вион-Меш встретил его презрением и чувством собственного превосходства.

Он делал все, чтобы донести до человека его ничтожество. Травил, унижал его перед богиней и другими ее слугами, науськивал их на него. Так продолжалось месяц — новому гостю чертогов Иртел не давали прохода, не оставляли в покое ни днем, ни ночью. Хотя грань между временами суток стерлась в подземном царстве Ледяной Владычицы.

А затем случился бунт. Вион-Меш столкнулся с вооруженным мятежом предводителей трех колоний цвергов и двух колоний сатиров — его собственного племени. Мятежники желали выдвинуть другого советника богини от своих племен вместо Вион-Меша. Некоего цверга Лагву. Прежде Вион-Меш никогда не слышал этого имени и не замечал его носителя.

Козлоногий фаворит богини казнил всех шестерых — пятерых мятежников вместе с Лагвой, который дрожал и отнекивался, говорил, что не хочет быть советником и чтит Вион-Меша, а вздор мятежников не поддерживает и не понимает, откуда взялась идея выдвинуть его на место сатира.