Сожженная земля [СИ]

Казнь давних предводителей колоний подарила Вион-Мешу бесову прорву хлопот и суеты. Предстояло выбрать новых предводителей, ввести их в должность, проследить, как они справляются. Казненные руководители были компетентными и преданными — до тех пор, пока не взбунтовались.

Две недели сатир носился в мыле между пятью колониями, проверяя, контролируя, исправляя. При этом обязанности перед богиней никто не отменял. Все это время человеческий маг заботливо интересовался положением дел и предлагал помощь. Вион-Меш огрызался и слал его заботу подальше. А потом вдруг обнаружил, что человек снискал популярность и авторитет в каждой из пяти мятежных колоний, и не только в них. Еще несколько наблюдений помогли сатиру сложить два и два.

Он и впрямь не обладал выдающимся умом, но сумел понять, что не кто иной как человеческий маг приложил руку к мятежу. У него не было четких улик, чтобы предъявить богине и обвинить человека. Да этот поступок и не был преступлением в глазах Иртел. Она не стала бы разбираться, а скорее, покарала бы самого Вион-Меша, за то что осмелился тревожить Владычицу пустяками. Управление колониями теплокровных лежало на нем, богиня не вмешивалась. Ей нужно было лишь подчинение и исполнение Ее воли.

Вион-Меш понял, что маг с легкостью может спровоцировать еще пару мятежей. А человек тем временем тонко намекал сатиру, что им выгоднее быть союзниками, чем противниками. Оставить соперничество для госпожи, чтобы ублажать Ее склоками и раздорами. После ряда хитростей и уловок человека Вион-Меш понял — полезнее играть заодно с магом, убеждать Владычицу в их соперничестве, но при этом поддерживать равновесие и холодный мир между собой, решая Ее дела.

Так ненависть козлоногого из неподдельной переросла в демонстративную. Ни симпатии, ни подлинного сотрудничества между обоими служителями не наладилось. Вион-Меш продолжал выжидать, когда маг оступится, совершит фатальную ошибку и его можно будет растоптать и уничтожить окончательно. Но выжидая, он не переходил к открытой агрессии.

Человеческий маг продолжал плести тонкие незримые коалиции с элитой различных племен и колоний подземного царства Иртел. Он неуклонно, незаметно и необратимо подтачивал репутацию Вион-Меша и набирал себе очки. Но при этом больше не провоцировал новообретенных союзников на прямое противостояние Вион-Мешу. Между двумя фаворитами установилось вооруженное перемирие.

Человеческий маг покинул торжественный чертог Иртел, усыпанный алмазами. Он направился в собственные покои подземного царства, гораздо более скромные, как все его жилища в минувшей человеческой жизни, уничтоженной огнем и водой. Его мысли занимал предстоящий ритуал. Следовало продумать его до малейших тонкостей. Не допустить ни малейшего просчета. Не дать шанса Вион-Мешу воспользоваться его ошибкой.

От грядущего ритуала зависела не только милость Иртел и дальнейший статус мужчины в Ее царстве. Его успех решит, отпустит ли богиня человеческого слугу на побывку в далекие западные края. Туда, куда мага влекла невидимая и неразрывная нить крепче всякого металла. К той, с кем он сам сковал себя этой нитью, не ведая последствий. Теперь он платил за ту игру безудержным и непреодолимым стремлением к своей жертве.

Сейчас он отбросил на время все помыслы и стремления. Захватнические планы Иртел. Собственные амбиции. Жгучую, цепкую нить Вязи.

Он зашел в самую дальнюю комнату своих покоев. Ему не нужны были целые покои, он вполне обошелся бы одной этой комнатой. Но статус любимого слуги Иртел обязывал хоть к какому-то подобию роскоши.

В комнате стоял большой камин. Его облицовка резко выделялась из покрытых вечным инеем стен. Этот иней не таял от жара, что испускали язычки пламени. Лед и пламя обитали друг подле друга в обители чародея. Волей Иртел, с Ее дозволения, огню была дарована жизнь в царстве льда.

Маг опустился на колени подле камина. Направил сконцентрированный взгляд в одну точку за танцующими телами огненных змеек. Воспоминания пятидесятилетней давности хлынули в него, представая не смутными образами, а живой картиной. Он оказался внутри нее, заново проживая события прошлого как наяву, будто они снова случились с ним… и с девушкой — невысокой, стройной, с карими глазами, каштановыми волосами, очаровательной припухлостью на щеках, полными манящими губами… В воспоминаниях маг был то собой, то погружался в ее память и видел происходящее ее глазами.

Он понимал, что образы в камине — лишь картинки из памяти. Памяти девушки и его собственной. Ее душа ушла за пределы пространства и времени, в безграничье между мирами. Он сам отправил ее туда ужасным ритуалом. Лишил себя возможности вернуть ее из-за грани, понимая, что может не справиться с искушением.

Он понимал, что она не слышит его. Но все равно заговорил с ней — с образом, что хранила его память и зачарованное пламя. Он нуждался в этих словах. В том, чтобы говорить с ней как с живой. Хоть сознавал, что разговаривает с самим собой.