Созвездие Девы, или Фортуна бьет наотмашь

— Да нет же! Никаких «рожать», это же с самого начала было ясно! Аборт она собиралась сделать. А потом исчезла! В самый решающий момент! Мы уже вздохнули спокойно — так нет же! Через четыре месяца является — и сверток в руках! Родила! Но при этом, Жорка, вот же сучка какая, при этом она всякими справками и свидетельствами запаслась, чтобы, значит, на Юрку… ну… чтобы на него надавить. Прямо зациклило ее на этой мысли: посажу да посажу! И мы уже готовы были, чтобы женился он на ней, конечно, ради формальности! А она свое — не надо мне ваших подачек, я его посажу! И самое главное, ведь она и в самом деле это может! Девка несовершеннолетняя, вся деревня знает, что Юрка с ней путался, справки из поликлиники, что она на учете стояла и рожала, у нее есть! Это же страшно подумать, что мальчику грозило! Сперва она и слушать ничего не хотела: я, говорит, ему поверила, а он меня обманул. Он говорил, что любит, он — предатель, и не прощу я его никогда. Мне, говорит, жизни не будет, если не накажу гада. Как заведенная об этом твердила! Ну точно — с катушек съехала! Уж сколько раз я к ней ездила, сколько слез пролила… Страшно вспомнить, Жорка, я же в ногах у нее валялась, то есть в буквальном смысле слова — по полу ползала, руки ей целовала… Уговорила кое-как. Только эта нахалка условие мне выдвинула: в Москву ее увезти, паспорт российский любой ценой оформить и ребенку пребывание в хорошем учреждении оплатить, а потом и ее будущее обеспечить… Так она и заявила: если у Юрки вашего имеются все условия для дальнейшей жизни, то и я ничем не хуже. Я тоже хочу в Москве жить, а не догнивать в этом углу, тем более что тут все все обо мне теперь знают! Ну ты представляешь?! И ведь пришлось нам согласиться, Жорка, а куда было деться-то? Увезла я ее из деревни… Денег столько, сколько она сразу же запросила, у меня не было, договорились, что я каждый месяц буду платить — «алименты», как она сказала… И детсад проплачу, какой она сама выберет. И жилье ей найду… Вот из-за этого я ее к тебе и привезла. Брат ты мне или не брат? Пусти девку пожить! Авось ненадолго, может, подберет ее кто, такие проныры везде устроиться сумеют… Ну не к нам же домой ее везти, Жора!

— …

— Ох, ну спасибо тебе! Комнаты у тебя изолированные, мешать вы друг другу не будете. Да и ненадолго все это. Год — самое большее. Не станет же она из меня до конца жизни соки тянуть? А через год-два ее история вообще никому не будет интересна, мало ли паскудниц готовы для нормального парня ноги раздвинуть… Спасибо, брат, выручил, всех нас выручил! Значит, я ее приведу, и пусть живет. Только ты прописать ее не вздумай. Обойдется!

Весьма довольная баба Шура на цыпочках вернулась на свой сторожевой пост. А вскоре из подъезда вышла и сама Татьяна, красная и, как показалось бабе Шуре, заплаканная.

— Вы тут девочку не видели? — спросила она. — В спортивном костюме. Сказала — вернусь через пятнадцать минут…

— А вот она ж, — и баба Шура действительно указала на Дашу, которая как раз появилась между деревьями.

На этом рассказ бдительной соседки оборвался. Вздохнув, баба Шура поерзала на скамейке и сказала словно бы извиняющимся тоном:

— Ну вот и все, что я знаю, девушка. Может, это и поможет вам чем, а только я так думаю, что ни в каком пособии для этих, как их, малообеспеченных, Дашка эта не нуждается. Деньги ей Татьяна каждый месяц привозила, аккуратно, каждого пятого числа. Одевалась она — ух! — так, что глазам больно, и поведение тоже такое, что скромницей ее не назовешь. Очень уж самостоятельная девица. И пацаненка своего, как принца, тоже старалась одевать — пацан у ней аккурат к Новому году родился, только никто его не навещал, или, скажем, чтобы одежки-игрушки передавать мальчонке — не было этого. Ни сама Татьяна, ни сын ее, никто. А эта Дашка, ну и заносчивая девица! У нас в деревнях таким ворота дегтем мазали, а эта — голову задрала, идет мимо, и хоть бы раз поздоровкалась! А потом исчезла. Вместе с ребенком. Только мы их и видели.

— Давно исчезла?

— Да вот перед летом.

— А где живет Татьяна? Точный адрес можете дать?

— Откуда? Она, если меня завидит вот тут, на лавочке, конечно, и поздоровкается, и кивнет. Сразу видно воспитанную женщину! Но так, чтобы, скажем, разговориться, присесть и тем более адрес свой сказать — этого нет, не было. Деловая она. Это я на пенсии… сорок пять лет в Мытищинской прокуратуре вахтером отработала!

— Спасибо, очень ценные сведения вы нам предоставили, — сказала я. По всему было видно, что больше ничего существенного баба Шура уже не добавит.

Я встала с лавочки:

— А этот, Жора из семнадцатой… Он сейчас дома?

— Да куда ж ему деваться, алкоголику…

* * *

О том, как мне удалось «выдурить» у Жорки-алкоголика улицу, номера дома и квартиры, в которой жила его сестра Татьяна, я рассказывать не буду — не самое интересное место в этой истории. За сто рублей этот заросший, косматый, плохо отдающий себе отчет во всем, что не касалось его жажды опохмелиться, алкоголик был готов продать не только адрес родной сестры, но и саму эту сестру вместе с потрохами.