Созвездие Преподобного Серафима. Соратники и сомолитвенники святого Серафима Вырицкого

В заключительном слове адвокат Я. С. Гурович говорил: «Русское духовенство – плоть от плоти и кость от кости русского народа… Вы можете уничтожить митрополита, но не в ваших силах отказать ему в мужестве и высоком благородстве мыслей и поступков… Непреложный закон исторический предостерегает вас, что на крови мучеников растет, крепнет и возвеличивается вера…»

Уже 5 июля трибунал объявил приговор. Большинство обвиняемых были приговорены к различным срокам тюремного заключения. Владыка Вениамин и с ним еще трое сподвижников – архимандрит Сергий (Шеин), профессор Юрий Новицкий и юрист Иоанн Ковшаров были расстреляны в ночь с 12 на 13 августа 1922 года.

В брани против «мироправителей тьмы века сего» (Еф. 6, 12) они вышли победителями, став сонаследниками Христу: «Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни, и исповедаю имя его пред Отцем Моим и пред Ангелами Его» (Откр. 3, 5).

Точное место казни святых новомучеников неизвестно. По одной из версий, это произошло на станции Пороховые по Ириновской железной дороге, причём перед казнью все были обриты и одеты в лохмотья, чтобы нельзя было узнать духовных лиц.

Исследователи деяний и подвигов петроградского архипастыря уверены – он был свят уже при земной своей жизни, отданной беззаветному служению Богу и ближним. Когда же Господь призвал митрополита Вениамина к мученическому подвигу, он без малейших колебаний, с благодарностью и благоговением взял этот Крест.

О непостижимой духовной силе Владыки Вениамина говорит его письмо, написанное незадолго до расстрела, одному из петроградских священников. Это письмо можно по праву назвать духовным завещанием Владыки. В нем – сочетание безграничной веры, святой любви, евангельского смирения и глубочайшей духовной мудрости: «В детстве и отрочестве я зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те и не придется переживать, что они переживали. Времена переменились, открываются возможности терпеть ради Христа от своих и от чужих. Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточествует и утешение от Бога.

Трудно переступать этот рубикон, границу и всецело предаваться воле Божией. Когда это совершится, тогда человек избыточествует утешением, не чувствует самых тяжких страданий, полный и среди страданий внутреннего покоя, он других влечет на страдания, чтобы и они переняли то состояние, в котором находится счастливый страдалец.

Об этом я ранее говорил другим, но мои страдания не достигли тогда полной меры. Теперь, кажется, пришлось пережить почти все: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование этой смерти, якобы народные аплодисменты; людскую неблагодарность, продажность, непостоянство и тому подобное, беспокойство и ответственность за судьбу других людей и даже за самую Церковь. Страдания достигли своего апогея, но увеличилось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос – наша жизнь, свет и покой, с Ним всегда и везде хорошо.

За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше ее иметь надо нам, пастырям. Забыть свою самонадеянность, ум, ученость и силы и дать место благодати Божией. Странно рассуждение некоторых, может быть, и выдающихся пастырей (разумею Платонова): надо хранить живые силы, то есть их ради поступиться всем. Тогда Христос на что? Не Платоновы, Чепурины, Вениамины и тому подобные спасают Церковь, а Христос! Та точка, на которую они пытаются стать, – погибель для Церкви; надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя.

Теперь – время суда. Люди и ради политических убеждений жертвуют всем. Посмотрите, как держат себя эсеры и им подобные! Нам ли, христианам, да еще иереям, не проявлять подобного мужества даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века?!

Трудно давать советы другим. Благочинным нужно меньше решать, да еще такие кардинальные вопросы. Они не могут отвечать за других. Нужно заключиться в пределы своей малой приходской церкви и быть в духовном единении с благодатным епископом. Нового поставления епископов таковыми признать не могу. Вам ваша пастырская совесть подскажет, что нужно делать. Конечно, вам оставаться в настоящее время должностным официальным лицом, благочинным, едва ли возможно. Вы должны быть таковым руководителем без официального положения.

Благословение духовенству!

Пишу, что на душе. Мысль моя несколько связана переживанием мною тревожных дней. Поэтому не могу распространяться относительно духовных дел».

И в предсмертный час горела в сердце святителя заря жизни будущего века. Он отдавал душу свою в руки сладчайшего Христа, с которым всегда и везде хорошо…

Вместе с письмом ученики и близкие владыки Вениамина получили его митрополичий клобук. На донышке его с внутренней стороны было написано: «Я возвращаю мой белый клобук незапятнанным»…