Спартак

— Я хорошо все обдумал, — заверил он.

Бросить большую часть повстанцев на растерзание Крассу, выглядело безумием. Передвигающийся форсированным маршем Марк Лициний, будто мясорубка, перемолит легионы восставших за считанные часы. Однако, задержка римского полководца под Гераклием даст нам шанс выиграть время и замылит Крассу глаза. Есть шанс, что он не догадается сообщить в Брундизий о назревающей опасности.

Ганник из всех моих полководцев выделялся лучшей тактической выучкой и обладал проницательным умом, но при этом славился не в меру жестоким нравом и чрезмерной жаждой римской крови, которую готов был испить до самой последней капли. Два последних фактора зачастую перевешивали очевидные таланты полководца. Мне хотелось услышать доводы остальных.

— С таким же успехом мы могли отправить людей на убой еще на Регии! — вспылил Рут.

— Ты не прав, гопломах, — отрезал Ганник напыщенно.

— В чем же? — рявкнул Рут. — Коли войско, что есть у нас ничего не сможет сделать с крепостью Брундизием, что это войско предложит Марку Крассу… Вот это я отказываюсь понимать! Не станет ли жертва напрасной, а пролитая кровь почем зря увлажнит землю? Что противопоставят неумехи из наших рядов легионерам Рима?

— Невдомек понять, что это война, а на войне умирают люди? — ухмыльнулся кельт.

— Рут! — взревел Икрий, заведенный доводами Ганника. — Как ты не поймешь, доблестный гопломах, что никто не желает повстанцам смерти! Но война не знает пощады! Нет шанса выиграть малой кровью! Римляне не пощадят никого из нас!

Рут не ответил, опустил взгляд, медленно закивал, странно улыбаясь. Прописную истину порой тяжело принять. Не менее тяжело мириться с жертвами, которые забирала любая война.

— Но ведь у тебя нет шанса остановить римлян, — слова Тарка прозвучали обжигающе холодно.

—Те кто не согласен, кто не готов умереть, смогут уйти, — сказал Ганник

Икрий промолчал. Тарк спрятал лицо в ладонях, помассировал пальцами веки, слипающиеся от усталости.

— Спасибо, что честен с нами, Ганник, — как-то растерянно сказал он.

Молодой Тирн молчал. Возможно, галл не хотел сболтнуть чего-то лишнего, о чем бы потом пришлось пожалеть. Молчал Рут, которому требовалось время переварить услышанное. Я никого не торопил, а тем более не праве был кого-либо осуждать. Когда молчание затянулось, спросил.

— Кто-то готов присоединиться к Ганнику? Добровольцы?

Мне казалось, что желающих поддержать Ганника не найдется.

— Это кажется безумием… — выдохнул Рут. — Но я готов. Можешь рассчитывать на меня, брат Ганник!

— Отставить! Твои всадники понадобятся Спартаку под Брундизием! — воскликнул кельт.

Рут покосился на меня, я покачал головой. Гопломах вздрогнул. Упоминания о том, что от его конного отряда осталась жалкая горстка всадников, приносили ему боль. Но Ганник прав. Если кто и должен помочь моему самому опытному полководцу в его нелегком начинании, то не поредевшая конница, едва насчитывающая сотню всадников.

Я обвел взглядом своих полководцев. Икрий, Тарк, а затем и Тирн практически одновременно шагнули вперед, в один голос, выражая желание присоединитсья к безумной затее.

— Не люблю римлян, мёоезиец, — коротко пояснил свое решение Тарк.

— Мне нечего терять, — улыбнулся Икрий.

Тирн гордо промолчал, но его щеки залило краской, молодой галл высоко вскинул подбородок.

Все трое смотрели на меня с вызовом. Для победы им потребуется показать все свое умение и военную мысль, чтобы сделать из кучки неумех единое, способное держать удар войско. Впрочем, Гай Ганник прав — другого выхода у меня не оставалось.

[1] Латифу́ндия—землевладение, занимающеебольшую площадь. В Древнем Риме латифундиями (лат. lātus «просторный» + fundus «ферма, недвижимость») назывались обширные поместья, специализирующиеся на экспортных областях сельского хозяйства: выращивании зерновых, производстве оливкового масла и виноделии.

[2]

[3]Фракия-географический и исторический регион в Юго-Восточной Европе, ныне разделенный между Болгарией, Грецией и Турцией, ограниченный Балканскими горами на севере, Эгейским морем на юге и Черным морем на востоке.

20