Спартак

Кельт загадочно улыбнулся в ответ и еще раз крепко обнял меня. Я обнялся с Икрием и Тарком, пожелал успеха в нелегком деле и пообещал полководцам взять казавшийся неприступным узловой порт. Морально я был готов к тому, что это наша последняя встреча. Еще несколько минут стояли молча. Ганник первый развернулся и зашагал прочь, не говоря больше ни единого слова. Медленно, как-то нехотя развернулись Икрий и Тарк. Я заставил себя отвернуться от их удаляющихся спин и вместе с Тирном, мы зашагали прочь к ожидающему нас отряду. Вскоре небольшой холм, за которым Ганник решил устроить засаду на войско римского полководца скрылся из виду. Легионы тех, кого я прозвал «найденышами» замерли в безмолвном ожидании, готовые встретить лицом к лицу своего самого большого врага.

Сегодня во мне оказалось больше человечного, немного больше, чем следовало. Я оставил Ганику всех своих лучших военачальников, глубоко в душе надеясь, что еще увижу этих ставших мне братьями ребят. Каждый из них теперь возглавит этакий мини легион в составе трех тысяч человек. Со мной же остался начальник конницы Рут, да Тирн, который с трудом справлялся со своим легионом. Впрочем, я больше не собирался играть в римскую игру, где были легионы, манипулы, когорты.

Записки Марка Лициния Красса.

Те факелы, на которую мы наткнулись, складывали надпись «Mors meta malorum[2]». Свиньи неучи вместо буквы «о» в слове «malorum» написали «с», хотя я не исключаю, что у них попросту не хватило факелов. Но это неважно, куда как важнее то, что на факелах, вбитых в землю, насажены головы моих разведчиков…

Рабы рассчитывают вывести меня и набрались наглости настолько, что устроили покушение. Свиньи убили трех моих ликторов и устроили засаду! На нас накинулась огромная толпа, не имеющая совершенно никакого строя. Так мне показалось сначала, потому что как иначе объяснить тот факт, что рабы не перешли в наступление, как только поняли, что застали мое войско врасплох? Но вместо атаки эти мерзавцы засели на холме, откуда я приказал вышвырнуть их Квинту Арию, а Афронию велел готовить артиллерию, чтобы не оставить от грязных собак и мокрого места. Арий выстроил легион в две линии по пять когорт, когда восставшие вдруг принялись скатывать бревна со склона холма, к ногам моих легионеров. Гигантские бревна смяли первые четыре шеренги моего войска, заметно проредили пятую и остановились лишь на шестой, когда усилиями легионеров, подставлявших под катящиеся бревна скутумы, их удалось остановить. Восставшие следом двинулись в неподготовленную, полную эмоций атаку. Тогда Квинт разделил свой легион надвое, по центру образов проем-петлю, куда легат хотел заманить восставших, чтобы сомкнуть фланги, как тиски. Рабы отсупили и снова принялись скатывать свои бревна.

Я велел легату Марку Петрею[3], одному из ветеранов Помпея, подвести свой легион в обход холма и зайти в тыл этих мерзавцев. Рабы стояли насмерть. На моих глазах мой великолепный Квинт Арий сражающийся на своем жеребце в первых рядах сошелся в схватке с неотесанным варваром, сумевшим отразить стремительный удар Ария и одним ответным ударом убил Квинта… Я видел, как варвар обезглавил полководца и поднял голову Ария на вытянутой руке. Я слышал крики.

— За свободу! Спартак!

Они могли кричать, что угодно, мои великолепные воины перемололи их в порошок, сомкнув ряды моих великолепных легионов!

П.с.

Нам удалось пленить несколько грязных свиней. Среди тринадцати пленных рабов особо выделялись трое, прозванные легионерами безумцами. Все трое высокого роста, бородатые, с длинными, спадающими на плечи волосами. Громилы и опытные гладиаторы, наверняка игравшие заметную роль в иерархии восставших, прихвостни Спартака. Теперь они горько сожалели, что подняли оружие против своих господ, плакали и умоляли о пощаде. Звали их так, как я бы назвал корову или пса — Ганник, Икрий и Тарк. И один из них был убийцей Квинта Ария. Один из моих ликторов пригвоздил ладонь этого пленника к земле кинжалом, будто гвоздем, вонзив его по самую рукоять. Обнажил меч и отрезал все пальцы на руке раба, который кричал, плакал и просил о пощаде, видя как его пальцы падают наземь, а из ран льется кровь. Потом пригрозил обрубить подлецу обе кисти, ноги и язык, если он не скажет где находится свинья Спартак. Очень действенно, если ты хочешь заставить говорить своего собеседника. В общем, без лишних подробностей — они сознались и сдали «вождя» с потрохами.

[1] Damnatio ad bestias (букв. с лат. «предание зверям») — вид казни посредством бросания осужденного на растерзание зверям на цирковой арене.

[2] Смерть — конец страданий с лат.

[3] Марк Петрей (лат. Marcus Petreius) — римский военачальник и политический деятель, занимавший должность претора до 62 года до н. э, легат армии Гнея Помпея с войны в Испании.

21