Спартак

Стражник вздрогнул при упоминании римского полководца, чье имя было на слуху по всей республики в связи с последними событиями вокруг восстания рабов. Замер в нерешительности, явно не зная, что дальше делать.

— Как так, от Марка Лициния? Ты это серьезно? — он покосился на гладиус, висевший на поясе гопломаха, обвел взглядом форму римского легионера, в которую был облачен Рут.

Видя все это, гопломах похлопал его ладонью по щеке.

— Да вот так! Щедрость Красса не знает границ, — Рут, будучи выше ростом стражника на две головы, нагнулся и шепнул ему на ухо. — Особенно тогда, когда Марк Лициний празднует победу в затянувшейся войне. Поэтому открывай ворота и дай проехать победителям Спартака!

Стражник, явно обескураженный бросился к городским воротам, по пути пряча мешочек с сестерциями за пазуху, но вдруг остановился на полпути. Задумчиво почесал макушку и осмотрел шестнадцать торговых повозок, которые сопровождал я и Рут.

— А там что? — робко, нехотя спросил он, поглядывая на наше с Рутом облачения римских легионеров. — Может какие документы есть? Старший сожрет ведь…

— Как-то не приходилось на такие вещи документами обзаводиться! — Рут расхохотался. — Давай сюда своего старшего, да хоть голову Брундизия подавай, коли тебе так спокойней будет…

— В повозках везем привет самому Лукуллу, — ответил я, перебивая Рута, видя, что вопрос стражника поставил гопломаха в тупик.

— Лукуллу? — стражник приподнял бровь. — Это который Марк Варрон?

Я в ответ кивнул.

— Ну не Луцию же! Он как известно упражняет свои легионы в войне с Митридатом[2]!

— От Марка Лициния? — уточнил караульный.

Стражник нахмурился, было видно, что он изо всех сил пытается разобраться как ему следует поступать. Он замялся, переступил с ноги на ногу.

— Можно взглянуть? — наконец выдавил он.

Мы с Рутом переглянулись, и я увидел легкую обеспокоенность в глазах гопломаха. Напрягся и я, но в отличие от Рута, на лбу которого выступила предательская испарина, лишь улыбнулся стражнику и указал на одну из повозок.

— Ваше право, но признаться честно, любите вы пощекотать себе нервишки, раз лазаете по чужим подаркам, добрый человек! Как никак все упаковано!

Стражник на секунду подвис, но все же двинулся к телеге, на ходу принявшись оправдываться

— Извините, такая работа, не могу не посмотреть. Хочу выразить глубочайшее почтение Марку Крассу, — забубнил стражник.

— Консулу Марку Крассу! Вот увидите, что Марк Лициний оденет консульскую тогу на следующий год! — перебил его Рут. — Сразу после того как отпразднует триумф!

Они говорил что-то еще, однако я уже не слушал, а незаметным движением коснулся рукояти своего гладиуса, готовый в случае надобности обнажить клинок и пустить оружие в ход. Монеты в купе с упоминанием имени римского полководца, а также вид победоносной формы римских легионеров играли немалую роль, но увидь стражник то, что скрывалось в повозках и это могло сбить малого с толку. Стражник подошел к повозке, аккуратно приподнял ткань, скрывающую от посторонних глаз ее содержимое. Дрогнула его рука, коленки за малым не подкосились, и он чуть не плюхнулся на пятую точку, но надо отдать должное, устоял.

— Как это понимать? — прошептал он едва различимо. На лице заблестели мелки бисеринки пота.

В повозках лежали перепачканные кровью тела. Он встретился взглядом с усмехающимся Рутом.

— Тебе же сказано, Марк Лициний передает привет Лукуллу! Чего не ясно?

— Эта тела военачальников грязных рабов, — поспешил объяснить я.

Стражник сглотнул подкативший к горлу ком, опустил тряпку, скрывая тела в повозке, и покачал головой.

— Может тебе еще объяснить, что это значит? — все также усмехаясь, спросил Рут.

— Нет, нет, понял! Не надо ничего объяснять! Красс разбил рабов, помощь Лукулла ему больше не потребуется! Политика ведь оно такое дело. Вчера претор, сегодня проконсул, завтра консул. Марк Лициний человек большой… — затароторил он себе под нос всякую чушь.

Руту надоело слушать стражника, он крепко схватил его за плечо, приводя в себя.

— Давай ка открывай ворота, если не хочешь оказаться в подарочной упаковке, любезный!

Перепуганный стражник наконец бросился к воротам, где уже некоторое время за происходящим не без интереса наблюдал старший караула. Стражник в красках принялся обрисовывать старшему ситуацию, тот внимательно слушал и также внимательно рассматривал наш караван. Рут помахал стражникам рукой.

— Думаешь получится? — шепнул гопломах.

— Уверен!

В этот момент со стены гарнизона спустился старший караула. Человек большого роста со внушительным животом и задубевшим рубцом на левой щеке, напоминанием о боевом прошлом. Он расплылся в улыбке и, задолго до того как сравнялся с нами, протянул руку, чтобы обменяться рукопожатиями. Рут нехотя пожал руку римлянину, после настал мой черед. Старший словно тисками сжал мою руку и затряс.

— Каний Герт! — представился он. — Поздравляю! Лично вас и конечно же доблестного Марка Лициния Красса со столь впечатлительными успехами. Будем надеяться, что триумф ему обеспечен! Как это было?