Спартак

[4]А́ппиева доро́га (лат. Via Appia) — самая значимая из античных общественных римских дорог. Проходила из Рима в Капую, позднее была проведена до Брундизия. Через неё было налажено сообщение Рима с Грецией, Египтом и Малой Азией.

[5]Лабиканскаядорога (лат. Via Labicana) — античная римская дорога, соединявшая Рим с юго-востоком Италии. Она начиналась в Риме у монументальных Эсквилинских ворот (лат. Porta Esquilina) и вела сначала до Тускула, затем была продолжена до города Лабик.

[6]Капенскиеворота (лат. Porta Capena) — античные городские воротаРима вблизи Целия, являвшиеся частью Сервиевой стены. Ворота получили название в честь Капенской рощи. От этих ворот начиналась Аппиева дорога и виа Латина. Название ворот происходит, возможно, от города Капуя, в который вела Аппиева дорога, или от этрусского слова Capena

[7]Целий, Кайлий — один из семи холмовРима в древнем Риме. Плебейский район на момент описываемых событий. Находился в юго-восточной части города. Расположен юго-западнее Эсквилина. Выступал с востока на запад длиной в 2 и шириной в 1/2 км.

[8]Сквозь ворота проходила дорога Via Caelimontana. По всей вероятности, ворота располагались южнее от Эсквилинских ворот

[9]Находились на Эсквилинском холме, из города к воротам вела clivus Suburanus, главная дорога Субуры. За стеной начиналась Лабиканская дорога. В республиканский период у ворот находились места для захоронения

[10] Всего на Сервианской стене было 16 ворот

[11]Центр политической, религиозной и экономической жизни Рима, расположенный между Палатином, Капитолием и Эсквилином.

[12]Дикта́тор в Древнем Риме — чрезвычайно уполномоченное должностное лицо (магистрат) в период Республики (V — 2-я половина I вв. до н. э.), назначавшееся консулами по решению сената максимум на 6 месяцев при крайней опасности (внутренних неурядицах, военной опасности и т. д.), когда признавалось необходимым передать власть в руки одного лица. В период поздней Республики, при Сулле и Цезаре, назначенных диктаторами без ограничения срока (лат. dictator perpetuus), должность диктатора приобрела монархический характер.

26

После разгрома части легионов Красса и блокировки высадки Лукулла, мы взяли форсированный марш, прочь из Брундизия, к северо-западу. Через несколько лиг свернули с Аппиевой дороги, обогнули побережье Адриатического моря, остановились в устье Ауфида[1]. Передвигались стремительно, налегке, уложившись в три полных дневных перехода. На берегу реки я принял волевое решение останавливаться.

Наш лагерь расположился всего в десятке миль от небезызвестной римской колонии Канны[2], и местные, помня легенды о Ганнибале,[3] долгое время опасались покидать город, несмотря на мой строгий запрет гладиаторам трогать мирняк.

В лагере вырос гарнизон с внушительным частоколом, глубокий двойной ров и вал. Несколько сот палаток из крепких коровьих шкур спрятались за массивной стеной из бревен молодого дуба. Строили на римский манер, палатки делились на сектора, были выделены две центральные улицы и несколько переулков. На четвертый день гарнизонная стена замкнула лагерь кольцом, выросли дозорные башни, по типу тех, что я видел на линии Красса в Регии.

Очень скоро к нашим стенам начали стекаться менялы и шлюхи, их я замечал выходящими из палаток своих бойцов. Прав Веспасиан, деньги не пахнут[4]. Местные охотно брали монеты из наших рук, заключали сделки и за две недели пребывания в устье Ауфида повстанцы обустроились, закипел быт. Карманы многих гладиаторов были забиты сестерциями под завязку. Как я не запрещал, но в Копии и Брундизии процветало мародёрство

Вечером пятого дня разведка сообщила, что мы оторвались от Лукулла. Варрон предпринял неудачную попытку захода в брундизийский порт, после чего высадился в порту одного из прибрежных городов, обогнув побережье. Там полководец готовился к выступлению и сподручно собирал информацию о нашем местоположении и возможностях. Поступило подтверждение, что Красс подвёл свои войска в Риму и вступил в жесткие переговоры с сенатом, лишившим богача полномочий в этой войне. Стоило Крассу выправить свое положение, вернуть себе прежние регалии, как он вновь с головой окунется в нашу незаконченную войну. Тщеславный, самонадеянный, Марк Лициний не даст Варрону Лукуллу шанса поставить точку в подавлении восстания. С Крассом у нас остались личные несведенные счеты.