Спартак

[16] абсолютная власть над людьми, как у первых 7 царей

[17] Лу́ций Корне́лий Ци́нна (лат. Lucius Cornelius Cinna) — четырёхкратный консул (87, 86, 85 и 84 годов до н. э.).

[18]Це́нзор (от лат. censor, от censere «оценивать») — должностное лицо в Древнем Риме, осуществлявшее главным образом проведение ценза. Цензоры выбирались из бывших консулов; никто не мог занимать эту должность дважды

[19] Плебс (от лат. plebs, plebejus — «простой народ») — бедная часть римлян, включавшая свободных ремесленников, крестьян и мелких торговцев в противовес всадникам

27

Наш небольшой конный отряд замер на возвышенности, откуда как на ладони открывался вид на равнину, переливающуюся в последних ласкавших землю лучах солнца. В низине расположилось громоздкое, неуклюжее строение загородной усадьбы знатного и богатого римского нобиля[1]. Блеклый свет двух догорающих факелов, разбросанных по периметру виллы, освещал вход с угла, рядом расположились комната управляющего хозяйством вилика. Чуть поодаль стойла. Остальные помещения скрылись за небольшим забором. На вилле не спешили зажигать свет, для себя я сделал вывод, что комната вооруженной охраны пустует до сих пор, а значит рабы в поле на изнурительных работах. Подтверждая мои слова, Рут первым увидел внушительную колонну невольников, которые валясь с ног от усталости, возвращались после с пахоты. На вскидку, их не меньше ста человек. Рабов сопровождали вооруженные охранники. Дюжина седовласых солдат, облаченных в лорику хамату, носивших гладиусы и вполне возможно некогда служивших в легионе. Охранники непринужденно болтали, когда как рабы шли молча, понурив голову.

— Полная боевая готовность! — отрезал я.

Бойцы выхватили мечи. Я осмотрел свой конный отряд из тридцати человек, в подавляющем своем большинстве кавалеристов Рута и нетерпеливо уставился на небосвод. С минуты на минуту солнце скроется за горизонтом, и я дам гладиаторам отмашку выступать. В нескольких десятках миль отсюда выступит Тирн, а вместе с нами еще несколько десятков отрядов гладиаторов, прежде разбитых на вексилляции у лагеря при Каннах. Меня не покидала уверенность, что у каждого из разбросанных по округе отрядов, задуманное выйдет от и до.

Колонна двигалась медленно. Изнуренные пахотой рабы, с трудом передвигали ногами. Многие спотыкались, получали нагоняй от охранников и едкие комментарии вилика. Маленького роста старикашка выскочил навстречу рабам и охранникам из виллы и с тех пор не затыкал рот. Фактически являясь таким же бесправным рабом как остальные, вилик все же имел гораздо большие полномочия. Наверняка, единственное, о чем думали сейчас несчастные — быстрее оказаться в своей комнатушке размером с мышиную конуру, съесть положенную порцию ячменя на ужин и забыться сном. Но прежде им следовало вытерпеть издевательства, которые позволял себе сделать один человек в сторону другого. На моих глазах вилик навис над упавшим на колени рабом, принялся кричать несчастному прямо в лицо:

— И вот на таких как ты хозяин переводит ячмень и воду[2]! — верещал он, а потом, обращаясь к старшему охраннику добавил. — Этого завтра в кандалы, толку от него на пашне не будет!

Раб попытался подняться на ноги, но обессиленный рухнул. Товарищи, стоявшие рядом, безучастно наблюдали за происходящим. Охранникам даже не пришлось касаться рукоятей своих мечей.

— Выведи его из строя и помести в кандалы! Сегодняшнюю ночь проведет в подвале, без ужина.

Вилик довольно закивал, схватил исхудалого раба за предплечья, силясь поднять с колен, но быстро задохнулся в отдышке. Управляющий усадьбой, несмотря на положение невольника имел солидный животик, второй подбородок и не напоминал человека, страдающего от недоедания. Он с трудом поднял раба на ноги, влепил ему оплеуху.

— Сегодня без ячменя! — просипел вилик гордо.

Когда несчастный покинул строй, колонна с рабами двинулась дальше. Расстояние между нами сократилось. Солдаты из-за сумерек и собственной невнимательности не замечали укрывшийся на холме отряд. Вилик оторвался от основной колонны, волоча за собой раба. То и дело слышались его возгласы, управленец угрожал изнеможенному невольнику скорой расправой. Охранники продолжили прерванный разговор, краем глаза поглядывая на рабов в колонне.

Я медленно вытащил гладиус из ножен. Меч приятно тяготил руку. Пора покончить с беспределом на этой земле.

— Начали! — прошипел я, и первый отправил своего нумидийского скакуна в галоп.