Спартак

Двадцать девять бойцов моего отряда рванули с места в карьер. Жеребцы озорно заржали, прохладный весенний ветер развеял густые гривы и отряд гладиаторов в сумерках спустился к подножью холма. При виде приближающихся из темноты всадников с клинками наголо, солдаты замерли, замолкли, с секунду всматривались в наши силуэты, а затем по команде старшего, обнажили мечи. Надо отдать должное этим головорезам, никто из них не собирался отступать. Рабы, при виде нашего конного отряда безразлично наблюдали за происходящим, не проронив ни единого слова, опасаясь получить нагоняй от надсмотрщиков.

Я скакал первым и когда расстояние между нами сократилось, старший среди охранников сделал уверенный шаг вперед. С гладиусом наперевес, охранник одарил меня взглядом исподлобья, но слова, которые хотел сказать головорез, застряли поперек его горла. Мой удар чудовищной силы рассек старшему ключицу, а копыта моего нумидийского жеребца втоптали истекающее кровью тело в грязь.

Все происходило стремительно!

Гладиаторы с остервенением бросились на попытавшихся защищаться охранников возле колонны с рабами. Жизни обрывали смертельные удары спат и гладиусов. Силы охранников таяли на глазах, когда из углового входа в виллу показались еще несколько десятков человек, услышавших звуки сражения и решивших выяснить, что происходит снаружи. С тех пор как восстание приобрело размах, многие крупные рабовладельцы усиливали охрану кратно. Вилла, на которой остановился мой выбор, не оказалась исключением. Хозяин латифундии стянул на охрану своих владений без малого центурию отборных вояк. Большинство из них не были одеты в доспех, но успели похватать гладиусы и сики[3]. Среди них тот самый вилик, который завидев происходящее, вскрикнул и схватился за голову.

— Да вы понятия не имеете чья эта вилла! Безумцы! — верещал он, отступая.

Яростные крики вилика, смешенные с угрозами, только раззадорили моих бойцов! Один из гладиаторов подскочил к колонне невольников, остановил своего гнедого, всучил одному из рабов гладиус павшего охранника.

— Теперь вы свободные люди! — прорычал гладиатор.

Раб недоверчиво посмотрел на меч, неуверенно взял гладиус из рук всадника, переложил клинок из руки в руку и вскинул гладиус над своей головой. С мечом наголо он бросился в самую гущу сражения, к воротам виллы, где численное большинство оставалось за охранной. Примеру брата по несчастью последовали остальные невольники. Рабы в колонне хватали мечи павших и бросались в гущу сражения. Рабов было слишком много, мечей на всех не хватало, но отчаявшиеся люди хватали с земли палки и булыжники. Невольники, которым выпал шанс сбросить с себя оковы господина, хотели воспользоваться им сполна. Первые камни полетели в сторону углового входа в виллу. Несколько человек из охраны нырнули в проход виллы, вскоре оттуда появились щиты. Римляне наспех строились, отбили шквал обрушившихся на них булыжников и двинулись в лоб обезумевшим рабам, позабывшим об изнурительном дне на пашне.

— Бейте! Бейте пакостников! — вилик прятался за стеной щитов охраны.

Рабы ударили. Ударили неумело, неподготовленно, но отчаянно, поэтому охрана дрогнула. Римляне прижались к выходу из виллы, всеми силами сдерживая напор невольников. Успех рабов не удалось развить, римляне контратаковали, наземь упали первые невольники, сраженные ударами мечей охраны. Я скомандовал гладиаторам поддержать захлебывающееся наступление. При виде гладиаторов, охранники укрылись в вилле. Входная дверь с грохотом захлопнулась, скрипнул засов. Несколько рабов, осмелевших, с мечами в руках, безуспешно попытались выломать дверь.

Рабы лупили по двери, а один из них просунул лезвие гладиуса в щель между дверью и стеной. Лезвие зашло почти наполовину и раб, найдя упор, приложил усилие. Сделал он это с такой силой, что клинок лопнул, а в руках невольника остался огрызок. У него, как и у каждого из рабов, получивших возможность расплатиться с римлянами по счетам, безумным светом горели глаза. Двигала этими людьми неутолимая жажда мести.

Рут с гладиаторами ожидали распоряжений. Гопломах кружил верхом на своем гнедом в нескольких десятках футов от заблокированного входа виллы, где толпились освобожденные рабы.

— Не вмешивайтесь! — отрезал я.

Рабы у дверей затеяли стаскивать к запертой двери тела павших товарищей, блокируя проход. Несколько человек обогнуло виллу, возможно, зная о наличии в здании дополнительных выходов. Еще с дюжину невольников скрылись в стойлах, когда как остальные вскарабкались на крышу, к отверстию дымохода со стогами сена из стойл. Сено забрасывали поджидавшим их на крыше товарищам. Вернулись рабы, обогнувшие здание по периметру, с зажженными факелами.

— Они хотят выкурить свиней, — бросил Рут, безразлично наблюдавший за происходящим. — Может поможем?