Спартак

Мы свернули на Аппиеву дорогу, когда начался проливной дождь. Пришло понимание, что ливень размоет обходные тропы, затруднит переход и украдет драгоценное время. Чтобы не говорили мои ликторы об опасностях главной римской дороги, каждый названный риск оправдывала последующая выгода. Я вел группу, скакали рысью, там, где дорога была разбита переходили на шаг. Копыта коней увязали в размокшей почве, застревали, животные недовольно фыркали, ржали. Меньше всего хотелось, чтобы конь подвернул ногу или кто-нибудь из нас свернул себе шею. В очередной раз, когда дорога заставила отряд перейти на шаг, а затем спешиться и вести коней за собой, я смачно выругался. Теряем время. При таком ливне доберёмся к Беневенту в лучшем случае к полудню следующего дня. Перепачканные в комках грязи, летевших из-под копыт, промокшие до ниточки, мы шли вперед без перевалов и пауз. Размокшая почва превращалась в болото, появлялся риск наглухо застрять на перевале не на один час, дожидаясь пока высохнет земля. Однако с каждым шагом, с каждым пройденным футом мы оказывались ближе к заветной цели.

В окрестностях Беневента оказались на рассвете. Там подкупили городскую стражу, чтобы не делать крюк и идти по Аппиевой дорого прямиком.

Очень скоро нам пришлось расстаться с лошадьми. Животные взмылились, не выдержав заданного темпа. Мне пришлось собственными руками умертвить Фунтика, который за все время стал мне другом. В Капую прибыли до темна. Там, не заходя в город, я приобрел новых лошадей. Животные не шли ни в какое сравнение с прежними и взмылились задолго до того, как мы оказались у Анция. Лошадей также пришлось умертвить, но сил продолжать путь к городу, где бы мы могли приобрести новых кляч, уже не было. Переход дался тяжело. Голодные, сонные, мы заночевали в поле, когда до Аниция оставалось всего несколько миль пути. Уже утром в Аниции я выкупил новую четверку лошадей, мы отзавтракали в одной из каупон, разбудив хозяина, которому пришлось заплатить вдвойне. На этом деньги закончились. Новые клячи не внушали доверия, но именно они должны были довести нас в Рим. Последний рывок, последние несколько часов, которые нам предстояло провести в пути и конечная точка нашего маршрута будет достигнута. Несмотря на то, что наш темп значительно упал, уже к полудню на горизонте появились стены величественного вечного города. Рим, при его виде захватывало дух.

[1] один из городов в Апулии

[2]Беневент — (Beneventum). Древний город в Самниуме, по преданию, основанный Диомедом (ныне Беневенто).

[3]Кавдий, в древности город самнитов на Аппиевой дороге, недалеко от Кавдинского ущелья, где в 321 до н. э. римские легионы попали в засаду, устроенную самнитами, и сдались.

31

Капенские ворота были наглухо закрыты, снаружи выставлена целая центурия солдат. Я готов биться об заклад, что эти имеют приказ не впускать и не выпускать из города людей, а в Риме действует комендантский час.

Я объявил перевал. Был полдень. Пытаться что-то предпринимать до наступления темноты нет смысла. Если у нас и оставался шанс проникнуть незамеченными в Рим, то сделать это можно лишь под покровом ночи. Сейчас же моим ликторам стоило восстановить силы, подкрепиться и по возможности выспаться. Я же после небольшого перекуса и получасового отдыха намеревался отправиться на поиски лазейки, способной привести нас этой ночью за стены города. Если входа в Рим не существовало, нам следовало его создать…

Стемнело, когда я вернулся к месту нашего перевала, проведя весь день у городских стен в поисках лазейки. Отужинав и пропустив большую часть вопросов ликторов, я велел им следовать за мной. После целого дня, проведенного у стен Рима, мне было что им показать. Под покровом ночи мы вчетвером очень скоро оказались вблизи городских стен.

— Мы обойдем город и выйдем к Тибру, — пояснил я.

Бóльшую часть пути мы передвигались трусцой, местность была холмистой, подъемы чередовались со спусками, что затрудняло переход, сбивалось дыхание. Обогнув стену римских укреплений у Авентина, мы вышли к извилистому берегу Тибра, по ту сторону которого виднелись холм Яникул[1] и Марсово поле. Пройдя несколько сот футов вдоль берега, я остановился, вслед за мной остановились ликторы. У городских стен Рима в священную реку Тибр из проема, свод и стены которого были выложены камнем, лилась мутная и вонючая вода. В канал, откуда выливалась вода, мог без проблем пройти человек даже такой богатырской комплекции, как Рут.

— Мне кажется, что через тоннель мы пройдем в город в обход городских стен, — сказал я.

Митрид подошел ближе к сливу, внимательно осмотрел свод.

— Это Большая Клоака[2], — заявил он. — Тоннель, с его помощью римляне осушают болотистую местность между холмами Палантин и Капитолий, — пояснил ликтор. — Вода сливается в Тибр. Если я все правильно понял, это либо сама Клоака, либо одно из ее ответвлений.

— Куда выходит канал? — Нарок подошел вплотную к своду, откуда стекала мутная вода.

Митрид, не раз выступавший на столичной арене, почесал макушку.