Спартак

И вот этот человек выкладывает нам планы своего босса, вместо того чтобы покончить с нами тотчас. Не укладывается в голове. Луций Сергий чересчур изворотлив и имеет в общении с нами собственный интерес. Понять, что за интерес двигал квестором, не так-то просто.

Светало. Луций Сергий говорил охотно и много, одновременно он также много пил и ел. На столе стояли отменные блюда, подавалось лучшее вино. Сам дом Катилины отличался изысканностью и роскошью, несмотря на малые размеры, совсем не подходящие для того статуса, которым, должно быть, обладал этот человек. Луций Сергий жил на широкую ногу и вряд ли собирался отказывать от своих привычек даже в эту ночь, когда за стенами его дома происходило черт знает что. Мы слышали крики, шум и лязг стали. Несмотря на все это, римлянин, любезно разделивший с нами стол, выглядел умиротворенно и спокойно, не замечая или притворяясь равнодушным к тому, чтó происходит на улицах.

Выяснилось, что Марк Лициний две ночи назад стер сенат в порошок после получения статуса диктатора. Красс низверг существующий государственный строй, то есть управление нобилитета, наобещав плебсу, вольноотпущенникам[1] и даже рабам кучу благ, что позволило ему создать платформу для проведения собственного политического курса. Понимая, что за его спиной теперь стоит целая социальная прослойка, Красс покинул Рим, заслышав о движении войск Марка Лукулла в Апулии. Катилина пояснил, что братья Лукуллы, в распоряжении которых имелись вышколенные легионы, закаленные в кровавых боях и готовые идти за своими полководцами до конца, вполне могли вмешаться в передел власти, чтобы не допустить отстранения от управления Республикой нобилитета, к которому они, безусловно, относились. Поэтому опасения Красса вполне имеют под собой почву. Я только улыбался.

— Самое удивительное, что легионы Красса, стоявшие в этот миг у стен Рима, дававшие присягу рьяному служке нобилитета Помпею, обожающие его, понятия не имели, чтó происходит, и что только лишь благодаря им стало возможным все, что произошло! — Глаза Катилины озорно блеснули, и он, схватив свою чашу вина, расплескав напиток через края, поднял ее вверх. — Если бы в легионах Помпея узнали, чтó здесь произошло, войско в ту же секунду вошло бы в Рим и не оставило от города камня на камне, подвесив Красса на одной из стен за яйца. Сейчас же солдаты, а главное — офицеры считают, что они борются за правое дело.

— В легионах считают, что Красс получил полномочия продолжить войну с восстанием? — спросил я.

— Понятия не имею, что они там считают.

Катилина развел руками и улыбнулся.

— Я остался в Риме, чтобы по поручению Марка собрать новые легионы из плебса, вольноотпущенников и рабов, — вкрадчиво проговорил Катилина, чуть ли не пропев эти слова. — Целая армия, готовая сражаться за идею, а не за пригоршню монет! Люди, которые на себе почувствуют изменения, умрут, но отстоят свои права. Эта армия станет новым оплотом римского могущества, новой прослойки граждан…

— Что станет с помпеянскими легионами? — перебил я.

Катилина запнулся, загадочно посмотрел на нас, хотел продолжить, но Рут вдруг выхватил свой гладиус и, как пантера, бросился к Катилине, приставив клинок к его горлу. Луций Сергий не шелохнулся, однако, несмотря на всю его напускную невозмутимость, я увидел, что с его щек сошел привычный румянец.

— Зачем все это Крассу? — прошипел Рут. — Зачем ты разговариваешь с нами? Почему не приказал схватить и убить? Говори, или клянусь, я перережу тебе горло.

— Пока ты не уберешь меч, я не скажу ни единого слова, — прошептал Катилина.

— Рут, отпусти его, — попросил я.

Гопломах, крепко державший квестора, не сразу внял моим словам. Я буквально чувствовал, как могучий воин сдерживает себя, чтобы не натворить беды. Он силой заставил себя убрать холодный клинок от шеи квестора, отпустил Катилину, принявшегося разминать шею.

— Учти, в следующий раз я не посмотрю на то, что ты мой гость, — заверил Катилина. — Тебе придется смириться с тем, что я, как и ты, умею держать меч в руках.

— Вернемся к нашим баранам, — предложил я.

Катилина кивнул, уставился на гопломаха.

— Мне ничего не стоило расправиться с вами, ты прав. Но с чего вы взяли, что мои цели совпадают с желаниями Красса?

— Это не так? — холодно спросил я.

— Нет, — так же холодно ответил Катилина, как обычно насмешливо, надменно. Катилина, наконец, отодвинул от себя чашу вина, сложил руки на столе. — В Риме больше нет места для Марка Лициния Красса. Он выплеснул наружу гниль, копившуюся в нашем государстве веками, при его помощи удалось сломать укоренившиеся устои римского общества. Но когда эмоции улягутся, когда люди посмотрят на происходящее трезво, им нужен будет новый вождь, — мягко проговорил Катилина.

— Этот попользовался Крассом как портовой шлюшкой! — усмехнулся Митрид.