Спартак

Люди из толпы действительно выкрикивали имя Красса, возможно, не зная, что Марк Лициний покинул Рим. Возгласы, прославлявшие Катилину, были не столь популярны, и выкрикивались только тогда, когда горожане видели богатырский силуэт Луция Сергия. Я покосился на взмыленного квестора. Хотел Катилина этого или нет, но своими действиями он как на ладони обнажал передо мной слабые стороны нынешнего Рима. Рима, пойманного врасплох появлением Марка Красса, расколотого ожесточенной межклассовой борьбой и теперь представляющего собой легкоуязвимый объект. Взять столицу в таком виде не составит труда даже бездарному полководцу! Как бы не кичился Луций Сергий, но не только Катилина загнал Красса в тупик. Красс загнал в тупик Катилину.

— Если Луций действительно отдаст нам новые легионы, то мы нагоним Красса, прежде чем он доберётся в лагерь! — заметил Нарок.

В ответ я коротко кивнул. Одно я знал твердо — шансом, который предоставлял мне Луций Сергий Катилина, следовало воспользоваться, вгрызться в него, не отпускать.

Луций Сергий выглядел запыхавшимся, его широкая грудь вздымалась в частом дыхании, но несмотря ни на что, он улыбался своей ослепительной улыбкой.

— Спартак! — Он подошел ко мне, кивнул в сторону одного из римских офицеров, расставлявших оцепление. — Вы знакомы? Боюсь, неудобно получится…

Улыбка Катилины сделалась еще шире.

Я всмотрелся в лицо солдата, на которого указал Катилина, медленно покачал головой. В этот миг сам офицер почувствовал на себе взгляд, обернулся, посмотрел на меня. Его взгляд впился в мои глаза, но я отвернулся, а офицер, видимо, также не узнавший меня, выкрикнул:

— Мы готовы, квестор!

— Вижу его впервые, — сказал я.

— Ну и славно, признаюсь, это меня беспокоило больше всего! — Луций Сергий хлопнул меня по плечу.

— Кто он? — спросил я.

Катилина отмахнулся и зашагал к статуе Марса, где стоял тот самый офицер.

Я еще раз измерил незнакомца взглядом. Облачен в торакс и, судя по всему, имеет не последний чин в войске Красса.

— Что он хотел? — поинтересовался гопломах.

— Спрашивал, не знаю ли я этого римлянина, — ответил я, кивнув в сторону офицера.

Рут уставился на римлянина, я заметил, как округлились его глаза, а рука непроизвольно потянулась к рукояти гладиуса, и мне даже пришлось схватить гладиатора за запястье.

— Что ты вытворяешь?

— Ты не узнаешь его, Спартак? — прошипел Рут.

— А должен?

— Лиций Фрост, ликтор Красса! — выпалил гопломах.

Это имя я слышал не один раз. До меня не раз доходили слухи о жестокости Лиция Фроста и его умении обращаться с мечом, но, признаться, я ни разу не видел римского военачальника в лицо. Выходит, Красс оставил одного из своих ликторов в городе? Похоже, Марк Лициний перестраховывался, не желая оставлять всю власть в Риме в руках Катилины. Безусловно, Луций Сергий прав, Лиций Фрост мог узнать меня в лицо. Тут стоило остеречься.

Квестор приготовился говорить речь, для чего приветственно вскинул руку. Толпа откликнулась гулом. Его громкий, поставленный бас разнесся над Марсовым полем, заставляя людей мигом замолкнуть и слушать оратора. Мне оставалось только удивляться, как в эти времена политики умудрялись обходиться без микрофона, выступая перед многотысячной толпой. Катилина узнавал у пришедших на Марсово поле людей, кто из них уже записался добровольцем в легионы. В ответ из толпы показался целый лес рук.

— Я собрал здесь всех вас, чтобы сообщить важную весть, которая не оставит равнодушным никого!

Судя по тому, как внимательно его слушали римские солдаты, в их числе Фрост, они не в курсе происходящего.

— Прежде я хочу спросить у вас, граждане Рима, довольны ли вы? — вскричал Катилина.

Толпа ответила громогласным «да». Еще бы! Нищие должники — плебеи, вольноотпущенники, едва сводящие концы с концами, рабы, в один миг получившие шанс стать римскими гражданами. И Луций Сергий еще спрашивал, довольна ли толпа? Да эти люди не могли о таком даже мечтать!

— Тогда у меня другой вопрос, братья. — Голос квестора вновь разнесся над полем, заставляя людей замолчать. — Хотели бы вы большего!

Толпа ахнула, только потом взорвалась еще большими овациями, от которых заложило уши. Катилина, искусный оратор, умел зажечь пламя в сердцах обычного народа, не подозревающего, что им, словно куклой, крутит умелый кукловод. Свое брал хорошо поднятый градус. Вина за прошедшие дни выпито столько, сколько некоторые из присутствующих людей вряд ли выпьют за целый год. Причем не просто вина, опустошались запасы нобилей, отнюдь не имевших привычки хранить в своих погребах дурнину.

— Хотели бы, Луций Сергий!

Возгласы слышались из людской массы за реденьким оцеплением стражников. Я заметил, как Лиций Фрост покосился на Луция Сергия, но Катилина даже не повел взглядом. Толпа неистово шумела, не давая Катилине продолжать, квестор вскинул руку.