Спартак

Фрост прыгнул прямыми ногами в ноги мне. Обутые в тяжелые башмаки ступни ликтора жестко вспахали землю, я переперыгнул через него, но когда мне уже казалось, что Фрост окажется за моей спиной, Лиций схватил меня за лодыжку. Я рухнул, не успев перегруппироваться, выронил гладиус, моя рука лишь заскользила по земле. Казалось, что в этот миг я не слышу шум толпы и крики сражения, но слышу собственное тяжелое дыхание, да дыхание ликтора с присвистом. Фросту понадобилось мгновение, он поднялся на ноги, атаковал, желая пригвоздить меня лезвием гладиуса к земле. Я дождался, когда клинок, занесенный над головой ликтора, начнет стремглав опускаться. Чтобы переломить сражение, требовалось не дать Фросту возможности менять свои решения по ходу, что он делал прежде и весьма успешно. Я крутанулся, почувствовал, как больно обожгло левую руку. Лезвие гладиуса ликтора вошло в землю у моего левого плеча. Но сам Фрост, не поняв, чтó произошло, попытался выдернуть клинок из земли. Лежа на спине, я ударил ногой в коленную чашечку ликтора. Фрост зашипел, опустился на колено, бросил возиться с мечом и навалился на меня сверху. Я ударил ногой точно в его челюсть, он медленно сполз на колени и со всего маху ударился лицом о грунт. Я тяжело поднялся. Из руки, в которую по касательной пришелся удар ликтора Красса, текла кровь. Голова кружилась.

Ко мне подскочил Рут, лезвие его спаты было испачкано в крови. Офицеры, попытавшиеся расправиться с моими ликторами, лежали без сознания.

— Что с рукой? — выпалил гопломах.

Я отмахнулся, хотя кровь из раны просачивалась через пальцы, следовало скорее обработать рану и остановить кровотечение.

— Ерунда! Все целы?

Я осмотрел Рута; внешне на гопломахе не было ни одной царапины.

— Все в порядке. — Рут взглянул на лежавшего на земле Фроста. — Не думал, что ты так быстро справишься! Фрост рудиарий и был одним из лучших!

Рут отрезал от своей тоги кусок ткани, которым обернул мою рану.

— Такие люди не должны ходить по этой земле, мёоезиец!

Это был голос Катилины, который, прихрамывая, подошел к нам и прямо на моих глазах вонзил свой гладиус в затылок Фроста, прикончив ликтора Красса одним ударом.

Я видел бушующую толпу. В нескольких десятках футов от статуи бога Марса люди сводили счеты с кавалеристами Марка Лициния. Их сбрасывали с лошадей, избивали, втаптывали в землю. Толпа горожан, словно обезумев, кричала мое имя. Катилина поймал мой полный изумления и одновременно удивления взгляд и подмигнул. Перепачканный вражеской кровью, он ухмылялся совершенно хищным нечеловеческим оскалом. Квестор смотрел за мою спину, и когда я обернулся, то чуть не выронил свой меч. На Марсово поле маршировали когорты повстанцев, впереди которых на вороном жеребце скакал молодой галл Тирн.

Записки Марка Лициния Красса

Лагерь повстанцев выглядел внушительно. Высокие стены, непроходимый частокол, рвы. Спартак учел ошибки прошлых сражений. Помимо классической системы укреплений, окольцевавшей гарнизон, варвар вынес рвы поодаль от самого лагеря. Обстрел лагеря повстанцев из орудий практически полностью исключен. Спартак свел тактику нападавших к попытке хаотичного штурма. Чем заканчивались подобные вылазки, я помню очень хорошо… Не буду скрывать, я рассчитываю устроить помпеянцами и лукулловцам братскую могилу под этими стенами.

П.с. Спартак бежал! Выясняется, что это пес ведет свои войска в Рим. Моя задумка устроить под стенами лагеря повстанцев братскую могилу помпеянцам и лукулловцам трещит по швам. Решение следует принимать незамедлительно. Я решаю оставить Лукулла в лагере под Ауфидом, а сам выдвигаюсь в Рим! Марку Лукулл ничего не знает о моих планах. Когда все будет кончено, у него возникнет вопрос — отчего я, Марк Красс, не поддержал атаку легионов проконсула и покинул поле битвы. Что же, я, Марк Красс, отвечу на все вопросы лично у стен Рима, но сперва сведу с грязным рабом войско помпеянцев. Победителя в кровопролитной схватке определят мои, Марка Красса новые легионы, которые собирает Катилина.

34

— Ты позволил им собрать легионы… — всплеснул руками Тирн. — Брат, это римляне! Римляне! Как ты этого не можешь понять! У нас не может быть ничего общего с этими людьми!

— Ты неправ, галл! Они точно так же ненавидят нобилей и готовы сделать все, чтобы ни один из нобилей больше никогда не оказался на улицах Рима! — возразил я. — Это не те люди, кто направил против нас легионы, не те, кто развязывал войны, обратившие в рабство ваши семьи! Эти люди испытывали гонения и тяготы, как и мы…

— Довольно, Спартак! Я знаю, кто эти люди! Ради них устраивались бои на аренах цирков! С ними ты предлагаешь объявить союз? — Рут побелел от ярости. — Может, рассадим их по стенам гарнизона, раздадим хлеб, устроим представление? О чем ты думаешь, мёоезиец? Ты говоришь о сброде, развязавшем всю эту рубку, пойдя за Марком Крассом на поводу!

— Тебе говорит что-то донесение разведчиков, Рут? Легионы Красса выдвинулись к Риму! — выпалил я.