Спартак. Гладиатор

— Как оно и должно быть! Вместе с гибелью людей Фурия и Коссиния! — отрезал Красс. — Буквально все, что я слышал о твоих действиях против Спартака, отдает полнейшей некомпетентностью!

Вариний не посмел ничего ответить. От стыда он втянул голову в плечи.

— Расскажи, что произошло при Туриуме. Я хочу сам все оценить.

Слова хлынули из Вариния потоком. Его отступление в Кумы после внезапного исчезновения Спартака. Долгий набор новых рекрутов. Проблемы с дезертирством, едва не случившимся мятежом, болезнями и поисками снаряжения. Розыск Спартака по мерзкой осенней и еще более мерзкой зимней погоде. Недели бесплодного пути, неожиданные хорошие новости о том, что Спартак осаждает Туриум. План Вариния сокрушить рабов, поставив их между его пехотой и кавалерией. Ошеломление, вызванное засадой. Подавляющее численное превосходство рабов. Атака Гальбы и его смерть от руки Спартака. Последовавший за этим разгром. Непостижимое появление вражеской кавалерии. Попытки Вариния сплотить своих людей для контратаки и их полное нежелание повиноваться. Затем — попытки собрать выживших. Организовать уход за ранеными и покалеченными. А после — его возвращение в Рим. К тому моменту, как Вариний закончил говорить, он выглядел обессилевшим.

«А он не полный дурак», — подумал Красс, ощутив укол совести. Кто бы мог догадаться, что город уже в руках Спартака? Конечно же, он не собирался признаваться в этом Варинию.

— Несомненно, ты явился сюда, чтобы доложить об этой прискорбной истории сенату. Я ожидал, что увижу тебя там сегодня днем, — сказал Красс, чуточку смягчив тон. — Почему ты пришел ко мне прежде, чем выполнил свой долг?

Вариний поднял голову. На его длинном лице застыло отчаяние.

— Я — верный слуга республики. Я приму любое назначенное мне наказание.

— Рад это слышать, — едко проговорил Красс.

— Я думал… после твоего письма… может, ты найдешь способ оказать мне некоторую поддержку…

— Некоторую поддержку? — шелковым голосом переспросил Красс.

— Сенаторы будут жаждать моей крови. Если бы ты высказался в мою защиту, полагаю, их можно было бы склонить… — Вариний хотел сказать еще что-то, но заставил себя остановиться.

Красс обдумал имеющиеся варианты. Нужна ли ему преданность неудачливого собрата-претора? Нет. Будет ли хорошо поддержать человека, неоднократно проигрывавшего беглому гладиатору? Несомненно, нет. Он искоса взглянул на Вариния, ощутив толику симпатии к этому бедолаге. Можно ли получить хоть какую-то пользу, взявшись защищать его? Красс принял решение в долю секунды.

— Ты полностью провалил задание, порученное тебе сенатом. Так почему, во имя Гадеса, я должен сказать хоть слово в твою поддержку?

— Я…

— Однако же я не лишен сердца. Если после твоей кончины семье потребуются средства, чтобы пережить тяжелые времена, я охотно предоставлю им заем. Я беру очень маленькие проценты.

Щека Вариния дернулась, и он гулко сглотнул. А потом, сделав усилие, взял себя в руки:

— Спасибо, но в этом нет необходимости.

— Прекрасно. Тогда, если это все… — Красс взял оливку, внимательно рассмотрел ее и бросил в рот. Вариния он демонстративно игнорировал.

Рядом с Варинием возник Сений:

— Господин, угодно ли будет тебе последовать за мной?

— Да, я… — Голос Вариния дрогнул. — Конечно.

Ссутулившись, он ушел со двора за Сением.

Красс смотрел ему вслед. Когда он закончит свой доклад, сенат предложит ему лишь один выход, подумал Красс. Вариний — ходячий мертвец[22]. Впрочем, это мелочи. Куда сильнее Красса беспокоило то, что Спартак — гладиатор, которого он видел в схватке и с которым разговаривал, — оказался грозным противником. Успехи этого беглого раба больше нельзя было объяснять простой случайностью, невезением или ошибкой римских полководцев. Слишком уж много случилось поражений и слишком много легионеров умерло.

Спартак не лгал в ходе той беседы. С таким человеком следует считаться. Какая жалость, что не он потерпел поражение в тот день в Капуе! Был бы сейчас пищей для червей, а не шипом в боку у Рима.

Красс надеялся, что теперь его собратья-сенаторы осознают исходящую от фракийца опасность. Во всяком случае, он приложит к этому все усилия. Нельзя более терпеть оскорбление, нанесенное чести республики. На войну необходимо выступить двум консулам.

«Спартак должен умереть. И поскорее».

Глава XX

Апеннинские горы, северо-восточнее Пизы, весна 72 г. до н. э.