Спартак. Гладиатор

На дорогу до Авентина ушло минут пятнадцать. Многоэтажные здания, спрессованные по обе стороны улицы, создавали мрачный, закрытый мирок и не позволяли разглядеть, где именно горит. Впрочем, были очевидные подсказки. Из квартала спасалось бегством множество обезумевших горожан с выпученными глазами. Все, что требовалось от Красса, — приказать телохранителям двигаться навстречу людскому потоку. Вытащив дубинки, трое телохранителей встали клином и принялись пробиваться вперед. С этого момента всякий попадающийся им на пути получал дубинкой по голове. Середина улицы опустела словно по волшебству. Толпа разделилась и стала обтекать Красса по сторонам.

Некоторые горожане волокли на себе пожитки, увязанные в простыни. Другие же бежали налегке. Потерявшиеся дети вопили. Мужья ругались, проклиная тяжесть тюков, которые их заставили тащить жены. В общий хаос вливался плач перепуганных шумом младенцев. Красс не обращал внимания на охваченную ужасом толпу. Вместо этого он сосредоточился на лицах лавочников, торчащих на порогах своих заведений по обе стороны улицы. Они не могли бросить свои драгоценные запасы — будь то мясо, керамика, изделия из металла или амфоры с вином. Каждый из них мог потерять в пожаре куда больше, чем рядовой горожанин. А еще это значило, что торговцы не станут паниковать без необходимости. И действительно, на их лицах не было особого беспокойства. Пока что.

— Поднажмите, — приказал Красс телохранителям. — До места пожара еще далеко.

Пожар обнаружился дюжиной улиц выше по холму.

Воздух заполнил густой бурый дым, и температура резко возросла. Отсюда почти все уже разбежались. Последние быстро уносили ноги. Красса это не удивляло. С пожарами в Риме никто не боролся, кроме владельцев затронутых им зданий. Первые этажи большинства домов были кирпичными, но над многими из них поднимались на головокружительную высоту деревянные инсулы — три, четыре, даже пять этажей, забитых крохотными жалкими квартирками. Именно там жила подавляющая масса горожан. Хотя точнее было бы сказать — существовала, подумал Красс и порадовался собственному уделу. Построенные без оглядки на безопасность или какой-либо архитектурный проект, инсулы оказывались ловушками, только и ожидающими случая рухнуть или сгореть. Но из этих двух бедствий пожары были более распространенными. И стоило огню охватить подножие здания, как пламя тут же взбиралось до последнего этажа. Поскольку дома строились вплотную, обычно пожар распространялся убийственно быстро. Всякий, кто оставался поблизости, рисковал превратиться в пепел. В летние месяцы пожары, в которых сгорали целые кварталы и погибали сотни горожан, были обычным делом.

Красс заметил впереди двух терзающихся людей — мужчину средних лет в грязном фартуке лавочника и привлекательную женщину, его ровесницу. Красс улыбнулся. Должно быть, это владелец дома и его жена. Люди, чей источник дохода в опасности, обычно не могут заставить себя уйти до последнего момента.

Донесся треск пламени. Красс посмотрел наверх и сквозь клубы дыма разглядел яркие оранжево-желтые языки огня, жадно лижущие третий этаж обшитого деревом многоквартирного дома.

— Пожар начался в комнате. Его уже не остановить.

— А разве бывает иначе? — спросил Сений.

— Изредка, — сухо ответил Красс и прошел вперед, отстранив телохранителей. — Приветствую тебя, друг!

Человек, за которым он наблюдал, ничего не услышал. Не обращая внимания на предостережения жены, он ринулся в открытую лавку на первом этаже. Мгновение спустя он вынырнул оттуда с большим горшком в руках. Поставив его рядом с полудюжиной других, он изготовился снова кинуться внутрь.

— Ты сильно рискуешь, — громко сказал Красс. — Люди часто сгорают заживо, когда здание рушится.

Владелец лавки посмотрел на него оцепенело.

— У меня нет выбора, — в отчаянии проговорил он. — На постройку этого дома ушли все мои сбережения. Я знаю, что разорен, но, если не спасти хоть что-то, мы умрем от голода. — Тут его отвлекли рыдания жены, и он отвернулся.

— Вовсе не обязательно! — объявил Красс. — Хочешь верь, хочешь не верь, но сегодня боги смотрят на тебя.

— Ты что, сумасшедший?! — воскликнул мужчина. — Если они и смотрят, то смеются надо мной!

— Я покупаю твое здание вместе со всем содержимым, друг.

— Что?

— Ты все верно услышал.

Лицо лавочника исказилось — горькая истина дошла до него.

— Ты, должно быть, Марк Лициний Красс, — хрипло проговорил он.

— Верно. — Красс взглянул на Сения. — Моя слава опережает меня.

— Не нужны мне твои деньги! — прорычал торговец. — Явился, понимаешь, со своими прихвостнями полюбоваться, как вся моя жизнь горит ясным пламенем!

Он кинулся к своей лавке, но тут раздался оглушительный треск. Выругавшись, торговец затормозил у входа.

Красс не без удовлетворения наблюдал, как потолок лавки обрушился, погребая все ее содержимое под грудой горящих брусьев.

— Тебе придется идти дальше лишь с этим, — мягко произнес Красс, указывая на жалкую кучку посуды. — Боюсь, за них ты много не выручишь.