«Спартак». Хроники возрождения». Книга вторая. 1977 год. Чистилище

…Вот чего было в тренерском багаже Бескова к моменту приглашения в «Спартак» в избытке, так это обидных поворотов его тренерской судьбы, недопониманий, а порой и прямых столкновений с руководителями различных рангов, с именитыми футболистами возглавляемых им команд, что создало ему устойчивую репутацию человека жесткого, неуживчивого, со сложным, порой даже вздорным характером. Собственно, во многом, так оно и было – судьба, она ведь и формирует характер. И корни многого из того, чему еще только предстояло тогда проявиться в период работы Бескова в «Спартаке», следует искать в тех обидах и столкновениях. Равно как и причины многих обид и столкновений – в характере.

«…Его тренерскую судьбу не назовешь счастливой. Громадная работоспособность, любовь к своему делу, глубокое знание футбола, авторитет блестящего в недавнем прошлом игрока – все это дает ему, как говорят, карты в руки. Но и у Бескова есть пробелы. Главный: он слишком самоуверен и потому хочет объять необъятное. Его планы нередко слишком велики, а потому и невыполнимы…»270, – писал в 1969 году Старостин, еще тогда найдя формулу, которая станет во многом пророческой и применительно к их личным взаимоотношениям, и к судьбе Бескова в «Спартаке»:

«По натуре Константин Иванович диктатор, но бархатный. В отношениях с игроками он предпочитает убеждать, а не приказывать. С руководством команды позиция другая: либо все, либо ничего. Видимо, поэтому и столь разная репутация у этого человека в спортивных кругах. Игроки его любят и хвалят, а в тренерской среде считают высокомерным человеком, мнящим себя безгрешным…»271.

«Считается, что из великих тренеров от места чаще всего отказывали Константину Ивановичу Бескову…»272, – блестящая, чуть кокетливая фраза Александра Нилина как нельзя точно отражает траекторию тренерской биографии Бескова. Которую тот и сам считал не слишком счастливой: «В футбольных вопросах она была несправедливая. Времени не хватало создать команду, которая необходима…»273. Именно в этом видел причину отсутствия у Бескова победного послужного списка Старостин: «Кратковременность в работе не приносит лавров. За год-два теперь до золотых медалей трудно добраться, если начинаешь с азов…»274.

Старостин находил в такой фатальности закономерность, предопределенную характером Бескова: «…Константин Иванович взаправду первоклассный тренер и милый человек. Он как свеча горит на родном деле. Работает с утра до ночи, возится с ребятами, как отец. Старается до всего дойти самолично. Во всем навести полный порядок. О футболе может беседовать часами, но, как только разговор заходит о его личных недостатках в тренерской работе, сразу взрывается. Чуть что – ультиматум и просьба освободить. Так, громко хлопая дверью, К.И.Бесков оставлял все прежние места работы, не сожалея о том громадном труде, который вложил в каждую из предыдущих команд…»275. О том же скажет спустя десятилетия в своих мемуарах и Валентин Бубукин, сталкивавшийся с Бесковым и в ЦСКА, и в «Локомотиве»: «Создав прекрасные условия для работы и до мелочей расписав свои тактические замыслы, Константин Иванович, к сожалению, больше ничего ни знать, ни видеть, ни слышать не хотел… Вот у этого блестящего тренера и возникали многочисленные проблемы как с руководством, так и со многими известными игроками…»276.

Бесков, несомненно, обладал как тренер необходимым в тот момент «Спартаку» набором качеств. Среди прочего, что немаловажно – непоколебимой верой в свои силы: «Прямо скажем, далеко не каждый отважился бы принять этот пост в такой обстановке. Условия были жесткие: команда на виду у миллионов, и все ждут и требуют только одного: ее непременного, и причем немедленного – именно в сезоне 1977 года, – возвращения в высшую лигу. А шансов на абсолютный успех, увы, не так уж много. Бесков прекрасно понимал: малейшая неудача, малейший срыв тяжело скажутся на его авторитете. Сколько будет пересудов, всевозможных разговоров… Но, несмотря на все, он принял предложение…»277, – скажет о Бескове Леонид Прибыловский. Да и сам Константин Иванович заметит: «Не скажу, чтобы мне особенно везло на тренерском поприще, хотя и неудачником себя не считаю. Все, чего я добился, – результат больших усилий. Мне не приходилось получать хорошо подготовленную команду. <…> Думаю, что без веры в свои силы я бы не смог взять на себя команды, покинувшей высшую лигу…»278.

Наверное, все это принимал в расчет Николай Петрович. Хотя, нет сомнений, что далось Старостину такое решение нелегко. И наверняка не только чужеродное «Спартаку» «происхождение» Бескова имел он в виду в разговоре, о котором позже вспоминал Владимир Маслаченко: «Когда с Бесковым у „Спартака“ все было на мази, я спросил Старостина: „А как же его динамовские корни?“ – „Да ты знаешь, есть вещи, которые, наверное, надо как-то преодолеть“. При этом опустил голову и в раздумьях теребил что-то в руках…»279.