– Я видел его, – сказал Клейдемос, – это он посоветовал мне прийти к тебе. Он был уверен, что только у тебя есть ответ на мои вопросы.
Эписфен погрузился в молчание. Вдруг тишину прорезал крик петуха: близился рассвет.
– Он догадался, в чем дело, – сказал Эписфен. – Я видел послание царя Леонида и успел переписать его до того, как его уничтожили. Я так и не решился передать тебе его содержание и приказал вырезать те слова на гробнице твоей матери… Я знал, что, если в твоих венах действительно течет кровь великого Аристархоса, когда-нибудь ты докопаешься до истины. Где бы она ни скрывалась. – Он встал и указал Клейдемосу на статуэтку Гермеса, стоявшую в нише за его спиной. – Свиток там, – сказал он.
Клейдемос дрожащими руками взял статуэтку, перевернул ее и достал кожаный свиток.
– Иди, – сказал эфор, – беги. Солнце вот-вот взойдет… Пусть боги сопроводят тебя.
Клейдемос спрятал свиток под плащом, подошел к двери и посмотрел на пустынную улицу.
– Да хранят тебя боги, благородный Эписфен, – сказал он, обернувшись, – ибо этот город они уже прокляли.
Клейдемос завернулся в плащ, надвинул капюшон и поспешил прочь. Он миновал площадь у дома совета и углубился в запутанный лабиринт узких, темных улочек района Месоа, пока не вышел к берегу реки Эврот. Он побежал вдоль берега, прячась под ним, и вскоре достиг своего дома. На землю навалился густой туман, и Клейдемосу удалось скрыться в его пелене от посторонних взглядов. Лишь верхушки кипарисов, окружавших могилу Исмены, выглядывали из белого марева. Уверенно продвигаясь сквозь туман, Клейдемос направился к дому Клеоменидов. Убедившись, что за ним не следят, он вошел в дом и плотно закрыл за собой дверь.
Солнце поднималось над горизонтом, заливая комнату слабым молочно-белым светом. Клейдемос достал кожаный свиток и дрожащими руками развернул его. Вот они – слова, которые хотел передать родному городу царь Леонид в свой последний час. Слова, которые тринадцать долгих лет ждали, чтобы их наконец услышали.