Спасая Куинтона

Он не отвечает, но вынимает из кармана маленький пластиковый пакет, наполненный белым порошком. Он держит его и вопросительно поднимает брови, как будто проверяет меня, заставляя дать ему повод, чтобы отправить меня подальше, за ту сторону потрескавшейся двери.

Чувствую, как внутри меня все сворачивается в комок, но снаружи я остаюсь невозмутимой.

— Это обязательно?

Он кивает с необходимостью в глазах, и я не говорю ни слова, когда он начинает открывать пакет, а затем закрывает дверь. По крайней мере, он делает мне одолжение, не принимая его передо мной в этот раз.

Ожидая, я смотрю на трещины в стене, следя за ними взглядом, не считая их, хотя отчаянно хочу этого. Затем дверь спальни, в которую зашел Дилан, распахивается. Но выходит не он.

Делайла.

Она в прозрачной майке и шортах больше похожих на мужские трусы. Ее каштановые волосы спутаны, а щека немного опухла. Но она кажется более настороженной, чем в последний раз, когда я ее видела.

Она начинает двигаться в противоположном от меня направлении, стряхивая пепел от сигареты на пол, но увидев меня, останавливается.

— Значит, слухи верны, — говорит она, всхлипывая, у нее красный нос, и я не уверена, это потому что она плакала или потому что только что нюхала.

— Какие слухи? — прислоняюсь к стене, в то время как она стоит напротив меня, опираясь на дверь.

Она пожимает плечами, снова сжимая сигарету.

— Что ты здесь, в Вегасе.

— Да, я приехала чуть больше недели назад, — говорю ей. — И ты видела меня на днях.

— Правда? — она смотрит в потолок, пытаясь вспомнить. — Не помню.

— Потому, что ты была не в адеквате, — отвечаю, скрещивая руки.

Она меня расстраивает, и я вижу в ее взгляде ненависть.

— Зачем ты пришла сюда?

— Чтобы увидеть Куинтона, — я игнорирую ее грубое отношение.

Она выпускает кольца дыма.

— Зачем?

— Потому что хочу помочь ему, — терпеливо объясняю я.

— С чем?

Я смотрю вверх и вниз по коридору, на мусор на полу, использованные шприцы и пустые бутылки с алкоголем. На полу нет ковра. Потолок в трещинах. Все место выглядит так, будто оно вот-вот рухнет.

— С выходом из этого места.

Она смеется.

— Да, удачи с этим. — Она снова подносит сигарету к губам и глубоко затягивается. — Никто здесь не хочет быть спасенным, Нова. Ты должна помнить об этом, ведь ты была когда-то на этом месте.

— Но я выбралась.

— Потому что ты этого хотела.

Она сжимает большим пальцем фильтр сигареты, стряхивая пепел на пол.

— Мы все здесь, потому что так решили.

Я вскидываю бровь.

— Даже ты?

Она хмурится.

— Да, даже я.

— Тогда почему ты плакала несколько минут назад? — я на самом деле не думаю, что это имеет какое-то отношение к наркотикам, но пытаюсь заставить ее поговорить об этом. Несмотря на то, что она может быть сукой большую часть времени, когда-то она была моей подругой.

— Я была кое-чем расстроена, — говорит она, бросив сигарету на пол. — Мне позволено расстраиваться.

— Конечно, — приближаюсь к ней. — Почему твоя щека опухла?

Она сужает глаза на меня.

— Ударилась об стену.

Я ей вообще не верю.

— И как это произошло?

Она пожимает плечами, прижимая носок обуви к сигарете, туша ее.

— Просто шла. Думала, что могу пройти сквозь стены.

— Ты… ты уверена, что это не имело никакого отношения к ссоре?

— Да, уверена, — она ​​огрызается, шагая вперед и хватая меня за руку. — Не смей думать, что Дилан ударил меня. Потому что он этого не делал.

Вздрагиваю, когда ее пальцы впиваются в мою кожу.

— Я бы никогда не сказала, что он это сделал.

Она фыркает, притягивая меня к себе, а затем толкая.

— Пошла ты. Ты не знаешь меня. Больше нет. — Затем она топает по коридору, вскинув руки в воздух.

— Делайла, подожди, — кричу вслед, спеша за ней. — Я не хотела тебя разозлить.

Она разворачивается на каблуках, ее лицо красное от гнева.

— Тогда чего ты добивалась?

— Я просто… — нервничаю под ее разгоряченным взглядом. — Я просто хотела убедиться, что ты в порядке.

— Я в порядке, — говорит она сквозь стиснутые зубы.

— Если тебе что-нибудь понадобится, ты можешь позвонить мне, — говорю я в жалкой попытке хоть как-то помочь ей.

Ее губы сжаты в тонкую линию.

— Мне… ничего от тебя не нужно.

Чувство беспомощности внутри меня усиливается и почти заполняет меня, когда она поворачивается и уходит, оставляя меня стоять в конце коридора. Я чувствую, что бьюсь головой о стену, в окружении людей, которые нуждаются в помощи, но не хотят этого. И я недостаточно сильна, чтобы помочь всем сразу. Что мне делать? Продолжать пробовать, пока не сломаюсь? Уйти и всегда сожалеть, что не осталась? Потому что я знаю, что так и будет. Я уже становлюсь одержима «что если» так же, как после смерти Лэндона. И может быть, я в конечном итоге смогу исцелиться. Но в то же время хочу, чтобы все получилось. Хочу, чтобы на этот раз не пришлось терять кого-то, потому что я не смогла сделать все правильно — ехать на велосипеде достаточно быстро, или проснуться на несколько минут раньше и убедить человека, которого я люблю, что жизнь стоит того.

— Что ты делаешь? — голос Куинтона пугает меня, и мое сердце ускоряется.