Спасение души несчастного. Том 2

С детства его тянуло к чему-то опасному. Уже через год обучения у прибывшего на гору Хэншань господина ученик поверил в свои силы и начал требовать отправиться на охоту. Вот только не на дичь и точно не со знатью, вечно кружащей вокруг главы клана. Если особо важных дел не было, владыка Севера перед Праздником весны старался организовывать выезды в местные охотничьи угодья: пара дней соревнований для поднятия духа генералов; много вина и разговоров для поощрения труда чиновников. Естественно, он и своего наследника старался брать, чтобы посвятить в правительские дела. Однако У Чана не интересовали ни соревнования, ни разговоры с прихвостнями. Может, из-за юного возраста, а может, из-за того, что его отец все время был занят. В детстве ученик попросил именно наставника отвезти его на охоту, и не на абы кого, а на мелкую нечисть.

У Чан прекрасно помнил, как в первый раз он и Го Бохай приехали в охотничьи угодья зимой. Как за пазухой учителя сидел волчонок, всю дорогу с интересом выглядывавший наружу. Как они приехали на молодом Фэне и наследнику протянули руки, чтобы помочь спуститься с белоснежного коня. И как его впервые похвалил этот господин за хороший улов, хотя то был обычный исхудавший кролик, а никакая не нечисть. Вспомнив этот знаменательный день, У Чан несколько расстроился: казалось, что раньше он получал больше внимания от наставника.

– Я все хорошо помню, учитель. – Он вернулся из воспоминаний. – Если бы вас тогда рядом не было, поймал бы я хоть что-то? С вами мне улыбается удача!

– Нашел как похвалить. – Го Бохай сделал вид, что был приятно удивлен, однако за сердце его больно ущипнуло сомнение: «Удача ли?» Давно он так гадко и неуверенно себя не ощущал. До встречи с духом небесного наставника на хребте Тяньшань уверенность мужчины в своих силах была тверже бронзовой статуи в его честь, которую ни время, ни кусок рухнувшей скалы не повредили. Но теперь, измученный совестью о почившей Лун Мэйфэн и проснувшимися отголосками прошлого, он думал, что с юности приносил только несчастье всем, кто в него верил.

На небе не было ни тучки; утреннее солнце отражалось от глади кристальных рек кусочками сусального золота. Учитель и ученик проехали уже половину от пути, и потому У Чан поинтересовался:

– Дорога быстро утомляет. Может, хотите сделать остановку?

Естественно, Го Бохай остался верным своему решению и отказался. Только он принялся размышлять, действительно ли стал слишком слабым, как воспитанник, словно почувствовав это, произнес:

– Вчера вечером я случайно столкнулся с владыкой, мы обмолвились парой фраз. У меня создалось впечатление, что он куда добродушнее, чем хочет казаться. – Думая, что сейчас учитель, как обычно, что-то скажет или кивнет головой, У Чан сделал паузу, но в ответ никакой реакции не последовало. Как назло, темная газовая ткань мили скрыла ясный лик едущего рядом.

Подумав немного, У Чан все же решил продолжить:

– Этому ученику показалось, будто учитель лично знаком с достопочтенным – у вас еще и манера речи столь схожая… – Вдруг человек рядом наконец обернулся, и наследник не сдержал улыбки. – Владыка похвалил ваш вкус! Я тоже подумал не надевать одеяния Туманного хребта, раз моему наставнику они не понравились.

После того как Небеса подали знак, а будущие боги ступили на путь вознесения, ученику и учителю времени побыть вдвоем совсем не находилось. У Чан искренне наслаждался уединением, по которому уже начал тосковать. В его словах не было ни капли иного умысла, как вдруг Го Бохай вскользь обронил:

– Они вовсе не плохие, просто я не ношу одежды такого свободного фасона.

«Разве?»

К шее У Чана словно ледяной рукой прикоснулись, и он невольно поднял глаза на едущего чуть быстрее. Казалось, в этот момент сам Сянцзян прокрался в голову наследника и начал шептать невесть что.

Ближе к полудню на горизонте начали попадаться маленькие поселения. Чем ближе учитель и ученик приближались к цели, тем больше людей на повозках и без встречали на пути. Долинный пейзаж с реками и просторами изменился: вблизи Лидуна начали мелькать деревца цветущей сливы. Подъехав ближе, У Чан пригляделся: на деревьях созревали зеленые плоды. Пестрело в глазах вовсе не от лепестков, а из-за розовых шелковых лент, завязанных на ветвях.

Заехав в город, оба застали милую картину: парень и девушка примерно возраста наследника стояли под сливой и, как птицы, щебетали:

– Ох, душенька моя, сейчас вот повяжу эту ленту с клятвой любви, а уже через год поднакоплю денег и отправлю гонца в дом твоих родителей. Обещаю, ты не заметишь, как время пролетит!

– Ах, мой ненаглядный, это долго – мне уже пятнадцать. Боюсь, матушка не шутила, когда вчера за обедом завела разговор о браке.

– Что? Но… Но тогда я буду работать за троих! – Юноша явно занервничал, взял девушку за ладонь и громко заявил: – Не бойся! Пусть только попробуют посадить тебя в паланкин и отправить к другому – тут же выкраду!