Спасение души несчастного. Том 2

Северянин махнул рукой и звонко закрыл коробочку с оберегом, тем самым покончив с этим разговором. Другие же все еще рассматривали древние письмена, нанесенные на промасленную бумагу. В павильон быстрым, но тихим шагом зашел Линь Цин. Юноша старался не привлекать к себе внимания присутствующих, но было ли это возможно, когда на глазах у многих он чуть не столкнулся со слепым Лао Ваном?

Наконец достигнув большого стола, Линь Цин склонился к достопочтенному и что-то прошептал ему на ухо. Заметив, как изменилось лицо сидевшего в центре зала, участники собрания заволновались. Владыка тотчас поднялся:

– Важное дело, господа.

Все неукоснительно послушались и хотели было уже покинуть свои места, как прозвучало:

– Господин Го, вы и ваш ученик останьтесь. – Голос владыки звучал напряженно.

Наверное, никто не захотел бы услышать подобное при таких обстоятельствах. Кто успел переглянуться с наставником с горы Хэншань, понял, что тот немного растерянно принял просьбу достопочтенного.

Линь Цин двинулся обратно к дверям, но, по-видимому, было уже поздно – ему навстречу выбежал мужчина, одетый непонятно во что. Он сразу увидел свою цель и без промедлений кинулся на… Го Бохая и У Чана.

Мэн Чао моментально появился перед неизвестным; еще несколько наставников вооружились, пригрозив чужаку острием меча.

– Это тот, о ком ты говорил? – Владыка удивился не меньше других.

Линь Цин обратился к незнакомцу на непонятном для всех языке. И только когда тот отступил в сторону, послушник ответил:

– На самом деле я строго наказал ожидать разрешения, когда можно будет войти. Он не должен был так опрометчиво поступать.

Не выпуская из рук ножны изогнутого клинка, Мэн Чао поразился:

– Кто он такой, чтобы с явной враждебностью бросаться на господ?

Тогда, размахивая руками на перегородивших путь, мужчина принялся браниться, да так громко, что у некоторых присутствующих в ушах зажужжало и защелкало. Хотя никто не знал, что означают слова, вырывавшиеся из его рта, все понимали, что то были отменные проклятья.

– Чего этот сумасшедший все кричит не переставая? Переведи для нас! – потребовал Бань Лоу.

Линь Цин, произнеся несколько слов на чужом языке, запрещая мужчине приближаться к избранным, выкрикнул:

– Утверждает, что молодой господин – вор… и украл у него кое-что.

– Конкретнее, Линь Цин! – подключился Мэн Чао.

Юный послушник растерянно окинул взглядом толпу:

– В маленьком городке на Севере пропали лошади, и этот человек уверяет, что виновник этого – наследник клана У и его компаньон.

Только что вооружившиеся наставники опешили и опустили клинки, а заинтересованный Бань Лоу подошел ближе.

– И что же он, по-вашему, с ними всеми делать будет? – иронично спросил он у Линь Цина.

Шуткой северянина прониклись некоторые присутствующие. Они переглянулись, отметив, что ситуация и правда забавная.

У Чан отмахнулся от назревающих насмешек:

– Я не знаю, о чем вы говорите! – И тут до него снизошло озарение, что ситуация все же такая была – в маленьком городке кочевников. Только тогда у наследника украли коней и перепугали слуг! – Пусть предъявит доказательства.

Линь Цин растерялся и с молящим взглядом повернулся к владыке, который уже покинул место наблюдателя и теперь немного заслонял У Чана. Стоило достопочтенному кивнуть головой, послушник поднес Го Бохаю маленький сверток. Чтобы не быть голословным, он неторопливо развернул ткань. Все увидели прядь серебряных волос и уставились на наследника.

Линь Цин хотел убрать улику обратно, но ее вырвали из рук.

– Что он делает? Усмирите своего воспитанника! – строго потребовал господин Лю.

Остальные продолжали следить за владыкой, внимательно обдумывающим ситуацию. У Чан ничего не сказал, но уже чувствовал, как все внутри него разрывалось от гнева.

– Да вы хоть знаете, что эта прядь была срезана на мое четырнадцатилетие? – Вполне разумно, что никто, кроме наставника, не понял, о чем он говорил. – Учитель, взгляните на красную ленту, которой она перевязана.

В памяти Го Бохая всплыла картина, как он лично срезает пару локонов вертлявого воспитанника, а после, перевязав их лентой от церемониального одеяния, прячет в шкатулку. В шкатулку, которая все это время хранилась в покоях наследника клана. Го Бохай поднял негодующий взор на владыку, и этого оказалось достаточно, чтобы достопочтенный отозвал Линь Цина.

– Получается, кто-то подкинул фальшивую улику? – прозвучал вопрос из толпы собравшихся.

У Чан понимал, что ни владыка, ни присутствующие не допустят несправедливости, потому вернул локон юному даосу.

– Но с чего нам верить? Знает-то это только он и его наставник!

– Молодой господин, – заговорил один из трех старейшин из дальнего угла павильона, – пролейте свет на произошедшее.

От такого вопроса У Чану становилось смешно – говорит так, будто бы его вина уже доказана. Подлог налицо! Только Го Бохай, казалось, серьезно отнесся к происходящему.

– Линь Цин уже все сказал, – сжимая ладони, произнес наследник. – Однако это нас обокрали по дороге в монастырь. Я лишь вернул то, что принадлежало моему клану.