Спасти человека. Лучшая фантастика 2016

Над рекой стелился туман. Вкусно пахло прелыми листьями и остывающими камнями. Степашка приглубил чугунок в воду и присел на корточки, задумчиво глядя, как река неохотно заползает внутрь. Становилось все прохладнее, и оттого хотелось спать. «Сейчас на минутку прикрою глаза, – подумал Степашка, – и сразу открою». Он закрыл глаза и сразу открыл. Это помогло – спать больше не хотелось. Река осталась такой же сонной, а вода все не хотела заливаться в котелок. Степашка взял с берега плоскую щепку и начал загонять воду внутрь. Но та словно стала упругой – шла складками и никак не хотела заливаться в чугунок. Степашка с отчаянием оглядел реку, словно ожидая помощи. И тут вдали показалась лодка. На корме, высоко подняв весло, стоял отец в своей кожаной шапке и тулупе. За ним сидела мать с корзиной, полной лесных шишек. Она призывно помахала Степашке.

– Мама! Папа! – закричал Степашка.

Мама снова приветливо махнула, а отец гулко постучал веслом по воде, словно по земле. Степашка снова глянул на воду – теперь она казалось твердой и непрозрачной, словно застывшая лава, и почему-то белой. Тогда он осторожно поставил на воду ногу, затем вторую и с топотом побежал вперед. Добежав до лодки, он остановился.

«С братьями скотину пасем, в ночном», – хотел сказать Степашка, но подумал, что это и без него известно. Поэтому просто выдавил:

– Все ладно у нас.

Родители молчали и смотрели на него с любовью и даже какой-то гордостью.

– Вы куда в ночь? – спросил Степашка растерянно.

– Пора нам, Степашка, – ответил отец с неожиданной серьезностью. – Вы у нас большие. Ивану с Петром по четырнадцать, тебе шестой годик пошел.

– Ты слушайся братьев, Степашка, – добавила мать. – Люби их, береги. Одни вы на свете, братья, беречь вас больше некому. Обещаешь?

Степашка почувствовал, что сердце в груди замерло на миг, а потом забилось, как рыба.

– Обещаешь? – повторил за матерью отец.

– Нет! Я вас не отпущу! – закричал Степашка изо всех сил. – Нет!

Он попытался ухватиться за лодку, но она оказалась дальше, чем он думал, – лишь схватился за воздух и чуть не потерял равновесие. Лодка теперь удалялась, хотя отец все так же держал весло высоко в воздухе, а мать просто сидела, обняв корзину. Степашка бросился вдогонку, но ноги словно прилипли – сдвинуть их с места никак не получалось.

И в этот миг поверхность реки лопнула, как стекло, забурлила, и из воды высунулась огромная, как в сказочной книжке, черная крокодилья морда. И прежде чем Степашка успел закричать, гигантская пасть распахнулась в полнеба, одним глотком поглотила лодку и исчезла под водой.

Степашка страшно закричал, и вдруг вода под ногами размякла, расступилась и бросилась в лицо. Со всех сторон навалился ледяной холод – словно обрушилось небо и весь мир. Степашка начал тонуть, чувствуя, как мышцы каменеют и перестают слушаться.

Но в этот момент его схватили одновременно за руки и за ноги, рывком выдернули из воды и аккуратно опустили рядом на еще теплую прибрежную глину.

– Ведь чуть не утоп! – раздался над головой испуганный голос Ивана.

– Велено ж было – не ступать от костра ни на шаг! – строго произнес Петр.

Степашка хотел объяснить, что пошел заварить им кипяточка. И про лодку с родителями. И про крокодила. Но рот свело от холода.

– Эвона как окоченел. Неси бедолагу к костру отогревать, – сказал Петр. – А я за чугунком нырну, пока не унесло.

* * *

После второй чашки кипятка с ломтиками вяленого мяса Степашка, укрытый двумя куртками, отогрелся, но продолжал сидеть с закрытыми глазами. Братья неспешно толковали у костра.

– Коли батя велел, так тому и быть, – рассуждал Иван. – Думаешь, меня самого не пужает в столицу ехать? Я эту тетку Аксинью и не помню вовсе. А ты помнишь?

– Не-а… – покачал головой Петр.

– Ну и как мне у ней жить, незнакомой?

– Дурной ты, – отмахнулся Петр, – как будешь жить у ней, враз сдружитесь.

– А что там в ремесленном будет – уж и подумать страшно…

– Ученым станешь – я тебе очки скую, – пообещал Петр и показал руками: – Вот такие! У царя таких нету!

Оба засмеялись.

– Тебе хорошо, в деревне остаешься, – снова вздохнул Иван.

Петр с сомнением покачал головой.

– Заладил ахать, как девка, – пробасил он с укоризной. – Ты хоть мир поглядишь. А у нас слыхал, как кузнец своих подмастерьев кнутами порет, коли чего не так?

– Слыхал, – согласился Иван. – Так оно же для разуму. Зато кузнецы всюду нужны. Считай, как портные. Важней кузнеца только мельник. Да только в мельники пути никому нет, если ты не сын мельника. Вот тебе и мировая справедливость!

– Брешешь, – степенно возразил Петр, подкладывая бревнышко в огонь, – есть пути.

– Что ж за пути такие? – с вызовом откликнулся Иван.

– А то сам не знаешь. К Аленке свататься.

– Нужон я ей больно! – отмахнулся Иван. Помолчал и добавил: – Красивая, гордая.

– Я ж не про Аленку, – вздохнул Петр, – я про справедливость твою. Поезжай выучись, манер столичных нахватайся – может, ты-то ей и нужон скажешься… Все одно ей жениха выбирать придется когда-то. Так иль купца проезжего, иль парня местного.