Спасти Спасителя. Клад, который не достался никому

Чтобы дойти до магазина, работы, родных приходилось протаптывать тропинки. Жизнь в деревнях почти замерла. Прекратились даже мелкие преступления. Из заваленных снегом сараев ничего нельзя было вынести. Продукты в магазин привозили с перебоями. И порой Надежда задерживалась на работе дня по три, потому что не всегда расчищали дорогу из райцентра, где была больница.

Петрович готовил себе сам: картошка в погребе, заготовки. Варил грибной суп. И запах его будил воспоминания об осеннем лесе. О яркой красоте листвы, усыпавшей тропинки. Пронзительной синеве неба. Но теперь к этим воспоминаниям примешивалась горечь. Он вспоминал три мертвых тела и Митьку в гробу.

Он починил инструмент, сделал полки, возился по хозяйству, столярничал. В доме тишина, он не включал телевизор. Смотреть нечего. Новости – бесстыдная ложь. Бездарные сериалы, ток-шоу, напоминавшие ему местных сплетниц, с увлечением копавшихся в чужом грязном белье. Петровичу казалось, что его заставляют подглядывать в замочную скважину, и он чувствовал себя неловко. Для него было бы настоящим отдыхом побродить по окрестностям. Полюбоваться красотой зимнего леса. Но погода не налаживалась.

Новый год впервые они встречали вдвоем. Сын не смог прилететь. А родственники их к себе не пригласили.

Да Петрович сам избегал родных жены.

В новогоднюю ночь они с Надюшей немного посидели перед телевизором, на экране которого гримасничали все те же из года в год знакомые лица.

Раздался звон курантов. Петрович обнял жену, прошептал: «Самое главное у нас с тобой осталось. А??» Жена улыбнулась, кивнула.

Запертые зимой в своих домах некоторые начинали сходить с ума от тоски. Привычное и самое доступное из развлечений – беспробудное пьянство – разрушали не только тела, но и души.

Одиноких старушек спасала вера и воспоминания. Женщин – бесконечные заботы о детях, которые заполняли досуг играми и ссорами.

Но многие мужики посвящали долгие зимние вечера пьянству. И череду однообразных запойных вечеров прерывала ссора, потом неизбежно драка. И вот несутся из дома вопли, пугая соседей.

Они вызывают милицию. И тогда Петрович с Серегой на уазике трясутся по нерасчищенным дорогам. Вот и место «преступления». В душном доме с характерным кисловатым запахом овчины сидят с окровавленными опухшими лицами участники событий. После нравоучительной беседы (писать заявление пострадавшие обычно отказывались) милиционеры отправляются в обратный путь.

Долгожданный март оказался тяжелее и неприятнее затянувшейся зимы: из-за невиданного изобилия снег таял медленно. Воздух, сырой, холодный, тяжелый, неподвижно висел две недели. Промозглость пробирала до костей. От влаги набухло даже дерево – заборы, сараи, поленья тяжелые, влажные как губки.

Не хотелось выходить из дома. В протопленном доме было сухо и тепло.

Петрович собрал все книги по истории войны 1812 года, которые можно найти было в местных, весьма небогатых библиотеках. К счастью, так как фонды пополнялись нечасто (на это колхозы не находили денег), а списание старых книг происходило очень редко, осталось много толковых научно-популярных брошюр еще советских времен.

Часть 4

Через призму времени.

Весна до самого апреля не могла победить заупрямившуюся зиму, но у той на морозы сил у уже не хватало. Ноги проваливались в рыхлый, ноздреватый, ослабевший, но не желающий покидать землю снег. Сырость проникала даже через телогрейку. Взъерошенные куры жались поближе к курятнику. Деревья блестели влажной корой, словно только что вышли из бани.

Обычно после дней трех такой погоды и наступила настоящая весна, долгожданная, с щедрыми солнцем и теплом. Но прошла неделя, вторая – солнца не было.

Утром у Петровича зазвонил мобильник

Это был Иван. Посетовав на погоду, он рассказал, что три дня назад умер Андрей Андреевич, тот самый ученый, собиравший материал о кладах, с которым Петрович консультировался. Умер для всех неожиданно, и только после его смерти стало известно, что у него был рак гортани. А он об этом никому не говорил.

Директор института поручил Ивану распорядиться его бумагами, то есть, в сущности, избавиться от них и освободить кабинет.

–И я вот что подумал. Может быть, тебе пригодится что-либо из его материалов о кладах? Я мог бы отдать их тебе. Понимаю, что по такой погоде ты в столицу не потянешься. Я могу пока…

–Нет, нет. Я приеду, – оживился Петрович.

Ему не только хотелось посмотреть материалы, но и поменять обстановку. Может быть, в городе затянувшаяся весна не будет казаться такой безнадежной и пасмурной.

Дороги из-за непогоды были полупустыми. Ему долго пришлось ждать подходящую попутку, и до столицы он добрался ближе к вечеру. Уставший, с промокшими ногами, он поехал не в институт к Ивану, а к нему домой.

Ему открыла супруга Ивана – Ольга, невзрачная, молчаливая женщина. Из таких, в чьем присутствии чувствуешь себя все время неловко.

Старомодные очки в тяжелой темной оправе. Жиденький хвостик из седых волос. Как она не похожа на солнечную задиру Ленку, юношескую страсть Ивана!