Спасти СССР. Манифестация

— По местам боев, на несколько дней

— Вам это когда объявили? — он был явно удивлен. — Мне Татьяна Анатольевна ничего об этом не докладывала…

— Да нет, — я поморщился, — не объявляли. Это я предложил, после победы на районе и, вроде, эта инициатива прошла.

— Кому предложил? — быстро спросил он.

— Да… — я принял максимально простецкий вид, — этой, новой, Светлане Витальевне, завучу по внеклассной….

— Ага, — в глазах у дяди Вадима мелькнуло какое-то свое понимание, и он повторил задумчиво, — Ага. Агаганьки… И эту американку, значит, туда же затащили…

— Да не затащили, — поправил я его, — она сама напросилась. При мне это было, в столовой.

— Странно, — дядя Вадим откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно, на купол собора, — странно. Ты, — он мазнул по мне настороженным взглядом, — с этой Светланой Витальевной часто общаешься, да?

Я постарался выдержать нейтральный тон:

— Да нет, не особо. По агитбригаде она нам помогала тем, что не мешала сама и другим мешать не давала. Сейчас вот прорабатывает идею с этой поисковой экспедицией на майские. Как сказала: "по своим каналам".

— По своим каналам, — эхом повторил дядя Вадим, — понятно… Кстати, а что искать-то собираетесь?

— Останки, личные вещи, оружие, — отрапортовал я.

— Что?! — он дернулся, точно получив в ягодицу шилом, — что?!

— Останки, личные вещи, оружие, — повторил я ровно.

Он закрыл ладонями лицо и сидел так секунд пять, успокаиваясь. Когда отнял руки, то взгляд его был недобр:

— Ты хоть понимаешь, что такое бесхозное оружие у школьников?

— Понимаю. Никакого бесхозного оружия. Никто нас одних или, даже, с педагогом, не отпустит. Все будет по-взрослому: пара офицеров на руководстве, работаем во взаимодействии с местной милицией, транспорт подгонят, палатки и консервы выдадут.

— А как человеческие останки выглядят, ты представляешь? — он попытался зайти с другой стороны, — каково детям в них копаться? Там ведь не везде еще до костей успело…

— Ага, — зло усмехнулся я, — детям… Вы в этом возрасте, полагаю, и курили уже вовсю, и дрались до крови, а то и похуже.

Он зашипел как кот:

— Да при чем тут это!

— А вы взгляните, — предложил я, — на это с профессиональной точки зрения, как на форму идеологической работы, — выдержал небольшую паузу и продолжил: — Из этого, если взяться за дело по уму, можно много взять. Да, это дело — не для всех. Будет большой отсев. Но вот те, кто останутся — это будет очень, очень крепкий актив. Понимаете, — я начал непроизвольно горячиться, — из этого же можно сделать целое движение! Настоящий, живой военно-патриотический клуб в рамках ВЛКСМ вокруг этого закрутить! Мальчики будут приходить на военную романтику, девочки — на крепких настоящих мальчиков… Летом — экспедиции, с осени по весну — разбор материала предыдущей и подготовка к следующей…

— Спокойней! Спокойней, не гоношись ты так… Понял я тебя, понял, — он поморщился, словно от зубной боли, — с вами, что ли, поехать? — задумчиво вопросил в воздух, — сколько дней там запланировано?

— Со второго по восьмое.

— Ладно, — он тяжело вздохнул, — подумаю.

Встал и подошел к двери. Перед выходом обернулся и многозначительно постучал пальцем по наличнику:

— А с Томой смотри — я не шучу.

Дверь закрылась, но лишь секунд на пять. Потом распахнулась, и дядя Вадим опять появился в комнате. На лице его была непривычная растерянность:

— Заболтал ты меня, — покачал с укоризной головой, — я что хотел тебя предупредить… Агитбригада с Невского района поменяла свою программу. Завтра на городе они по "Малой Земле" выступление дадут, — и он впился в меня испытующим взглядом.

— Быстро подсуетились — две недели как из печати вышло… — удивился я. Потом подумал и пожал плечами, — да и пофиг, если честно. Мы для себя делали. А как это объяснить ребятам… Я до завтра слова найду. Спасибо, что предупредили.

— Ну-ну, — невнятно сказал дядя Вадим, и мне послышалось в его голосе легкое одобрение.

Потом пришла раскрасневшаяся от пробежки по морозцу Томка, и нас позвали на ужин. Он прошел в теплой товарищеской обстановке, только будущая теща, успевшая пошушукаться с братом накоротке, все время смущенно отводила взгляд.

Была подана отварная картошка ("еще та самая" — напомнила мне вдруг развеселившаяся Тома) и тушеная курица.

Обычно тушеная курица — блюдо совершенно не поэтичное и прямолинейное, но Томина мама с помощью всего лишь сметаны и хмели-сунели сотворила маленький шедевр, и кот Василий терся и урчал под столом, потеряв последние остатки достоинства.

— Это просто кулинарная поэма какая-то, — похвалил я, с азартом собирая корочкой потрясающий соус, — был бы один — сейчас тарелку бы вылизывал. Надеюсь, — покосился многозначительно на Тому, — секретные семейные рецепты передаются из поколения в поколение.

— Да, — кивнула та, — потихоньку. Я уже научилась определять, кипит вода в чайнике или нет.

Сидящий напротив дядя Вадим закашлялся.

— Люба! — сипло возмутился он.

— Что — Люба?! Девочка в спецшколе учится! Английский — каждый день! Через год — поступать! — зачастила мама.

— Не волнуйся, — я положил свою ладонь поверх Томиной кисти, — научу.