Спекулянтъ

— Разминка, — недовольно буркнул Денис. — Весьма хреновая, надо заметить.

Все оказалось намного хуже ожидаемого. Мозг отдавал привычные команды, но тело слушалось не ахти как — сказывалось отсутствие мышечной памяти. Впрочем, природная пластика имелась, резкость наличествовала, а все остальное приложится. Дело времени.

Отмахнувшись от града назойливых вопросов, сердито спросил:

— Сегодня опять бездельничать будем?

Деятельная натура требовала новых впечатлений. Да и чего тянуть, скажите на милость? Чем скорее он отвоюет себе место под солнцем, тем лучше. Что это будет за место и с кем придется воевать за него, Денис пока не задумывался. Война план покажет. И избежать ее вряд ли удастся: реалии бизнеса двадцать первого века накрепко вбили одну простую истину — рынок небезграничен, и чтобы отхватить свой кусок пирога подчас приходится теснить других. Как правило, бесследно это не проходит.

Федька безразлично пожал плечами.

— Иван Кузьмич велели товар со складов развезти по лавкам, сами отбыли по делам неотложным … Вам сказано доктора дождаться, они к обеду прибыть изволят непременно.

Денис возмутился:

— Еще чего! Давай собирайся в темпе вальса, поедем смотреть наши лавки.

— Чего их смотреть-то? — философски вопросил Федька. — Лавки, как лавки, не хуже чем у людей.

Наскоро позавтракав, поехали за скорым грузом. Склад оказался недалече, два квартала кривыми переулками. Сонная лошадка, лениво цокающая копытами по мостовой, даже проснуться не успела. Лишь хвостом вяло отмахнулась пару раз от назойливых слепней.

Прибыли. Запакованный в два подозрительно легких короба товар был бережно погружен в коляску. Грузил, собственно, Федька, не допустив до такого ответственного дела молодого барина. Последний, впрочем, особо не протестовал.

Тронулись. Мимо аптеки, сбитенной лавки, питейного дома. Денис с интересом озирал дореволюционный пейзаж. Добрались мигом, не плутая — Верхнеторговая площадь замыкала на себя все центральные улицы старинной Уфы. С трудом протиснувшись по краю мостовой – все пространство перед Дворянским собранием было занято роскошными экипажами – молодые люди подкатили к каменному зданию Гостиного двора.

В лавке хозяйничал коротко стриженый крепыш годками едва старше прибывших. Держался он солидно, с достоинством, поздоровался без тени подобострастия.

— Старший приказчик, в особом уважении у вашего батюшки состоит, — с ноткой зависти шепнул на ухо Федька. — Мишкой Хвостовым кличут.

Денис благодарно кивнул — травить всем и каждому байку о внезапной амнезии особого желания он не испытывал. Мельком оглядел лавку. Ассортимент поражал воображение. Тут тебе и красочные открытки ручной работы, и кофейные наборы тончайшего фарфора с вязью иероглифов, рожок для молока с чеканной надписью «Бог питает и милует младень своя», чайница из опалового бирюзового стекла с рельефными изображениями китайца и китаянки, и…

Словом, обилию милых безделушек, заполнивших стройными рядами дубовые полки обычной торговой лавки провинциального губернского городка, мог позавидовать любой антикварный салон двадцать первого века.

Денис решил прогуляться по Гостиному двору. Кто его знает, выпадет ли еще возможность окунуться в быт прошлой эпохи? Порядка, как он понял, в этом деле нет никакого: огреют ненароком по голове посудиной стеклянной, глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в ином времени. Бардачок-с, так сказать.

Пока бродил по бескрайним коридорам торговых рядов, раскланялся с каким-то незнакомым знакомцем, поинтересовался здоровьем матушки важного господина, обратившегося к нему по имени, пообещал непременно передать поклон батюшке от подозрительной личности — бородатой, совершенно разбойничьего вида, и едва отбился от назойливого продавца сладостей из жженого сахара.

О чудодейственной молнии, вернувшей ему дар речи, казалось, уже знала вся губернская столица. Судя по тому, что няньки поутру он в доме не застал, сия достойная особа усердно занималась своими основными обязанностями: просвещала местное население о чудесах господних.

Завершив круг обозрения, с облегчением нырнул в дверь свой лавки. И едва не врезался в широкую, смутно знакомую спину.

— Добром прошу: продай! – с нешуточной угрозой вещала спина. — Не гневи понапрасну, ты меня знаешь.

— Решительно невозможно, — слышался из-за спины твердый, слегка взволнованный голос старшего приказчика. — Господин брандмайор отложить изволили в подарок для дочери, с жалования обещали-с выкупить непременно.

Денис шагнул вперед. И сразу встретился глазами с давешней красавицей-брюнеткой. В руках она задумчиво крутила дамский стилет, с клинком острым и узким как жало, и изящной костяной рукоятью, увенчанной оскалом сказочного зверя.