Спекулянтъ

Денис довольно оскалился: обращение к себе по имени он услышал здесь впервые. Уловка с «барином» сработала. Оказывается, не только отчество, но и имя совпадает с прежним. Хоть на этом спасибо.

— Я сам оглоушенный… молнией, — неуклюже пошутил он. — Вот она-то, проклятая, мне память и отшибла.

Легенда на первый взгляд выглядела очень даже неплохо — любые ляпы и нестыковки всегда можно свалить на потерю памяти. Но хоть что-то ему знать необходимо: вариант «тут помню — а тут с полки в вагоне упал» должен быть подкреплен маломальскими познаниями о нынешних реалиях. Мальчуган на роль источника подходил идеально.

— Ты мне год назовешь или нет? — Денис слегка повысил голос. — Может, из шайки тебя окатить, чтобы думалка заработала?

— Дык… лето одна тысяча восемьсот девяносто шестого будет, — непонятно зачем перекрестился мальчуган, и неуверенно добавил: — От рождества Христова.

— Что лето, я и без тебя вижу, — задумчиво произнес Денис. — Хотя разницы — никакой.

Не близко занесло, в царскую Россию. Впрочем, были и менее привлекательные варианты, грех жаловаться. Денис озадачено почесал в затылке: что имеется в загашнике? Имелось не густо: по истории — давно забытый школьный курс; можно считать, что не было и военной подготовки — не принимать же за нее пару перестрелок в бандитские девяностые и службу в спортроте. Словом, оставалось полагаться на великий и непобедимый «авось». И знание финансовых технологий будущего. Но как их применять в отсталой эпохе — без помощи сложных компьютерных программ и баз статистики — на ум не шло.

Кое-какие секреты, правда, были получены от своих бойцов. Был кандидатский норматив по «классике», еще советский, несколько лет занятий боксом — классическим и тайским, но все это осталось в том теле, прежнем. Хотя... Ясно было одно: следовало как можно быстрее вживаться в образ. Денис хмыкнул — вспомнился любимый анекдот его зама.

Молодой лейтенант оканчивает школу ГРУ, кадрит дочку начальника управления — дело идет к свадьбе, — и получает первое боевое задание. Старый кадровик проводит инструктаж. Цель задания: врасти в среду, обзавестись связями. Первые несколько лет его никто не тревожит. Легенда: он молодой, преуспевающий миллионер, своя яхта, особняк в Челси и прочие необременительные мелочи.

Лейтенант на радостях устраивает «мальчишник», где будущего тестя называет старым козлом, а невесту — шлюхой. На следующий день его вновь вызывают в управление, хмурый кадровик дает новую вводную. Цель задания прежняя — врасти в среду. Но легенда меняется. Теперь он — нищий, одноглазый педераст, живущий под мостом…

Денис перевернул небольшую кадушку, с сожалением проводив взглядом последние капли, стекающие в черпачок. Пить хотелось неимоверно.

— Давай-ка, братец, закругляться. Пообедаем, а после по городу прогуляемся. Как он, кстати, называется? — мимоходом спросил он, стараясь не акцентировать вопрос,

— Ужель и этого не помните? — искренне огорчился Федька, не поддавшись на нехитрую уловку. — Уфа это, столица губернская.

Денис, огорченно крякнув, уже привычно потянулся пятерней к затылку — далековато занесло, к самым предгорьям Урала. Но ничего не поделаешь: что выросло, то выросло. Место поменять можно всегда, а вот время вряд ли.

Наскоро обтершись полотенцем, выскочил на свежий воздух, мурашками по коже бодрящий после душной парной. Сигаретка не помешала бы… Сзади послышался шум. Поскользнувшись на скользком пороге, кубарем покатился по земле Федька. Немного рассмешило: горе друга — двойная радость.

— Не спеши, обед нынче не по талонам.

Мальчуган поднялся с обиженной физиономией, потирая ушибленную коленку.

— Смешно вам барин, грех это.

— Ладно, не дуйся, — примирительно произнес Денис, потрепав за мокрые вихры сорванца. — Пойдем, заждались уже нас.

Обед не подкачал. Стерляжья уха, запеченные зайцы, истекающая жиром дичь — явно не домашнего происхождения, молочный поросенок, разнообразные соленья, пышущие жаром кулебяки. Помня о вынужденном трехдневном посте, решил себя ограничить, несмотря на недовольное бормотанье няньки.

Немного ушицы, балыка белужьего, нежно-сырого хариуса под лимонным соком, отварной форели — некрупной, ручейной, тающего во рту окорока, пару-тройку пирожков с заячьей требухой. Запить это блаженство брусничным морсом и… все! Диета и еще раз диета.

— Ты, сынок, прогуляйся маленько, коль желанье имеется, — сытно рыгнув, Иван Кузьмич размашисто перекрестил рот и с кряхтением поднялся из-за стола. — Бока отлежал, чай, покамест в хвори маялся… А мне еще по делам отлучиться потребно, вечор и побеседуем без спешки окаянной.

Желание имелось. Когда еще доведется побродить по улочкам южно-уральской столицы дореволюционной России? Денис вышел из обеденной залы, кивком поманив Федьку.

— Где моя комната? Показывай… — и, взглянув в округлившиеся глаза мальчишки, свистящим шепотом пригрозил: — Пришибу, как котенка! Чтоб ни звука мне!

Федька понятливо мотнул головой, с некоторой озадаченностью пояснив:

— Дык, барин, вы же в ней почивали.