Спекулятивный реализм: введение

Сперва Мейясу ведет нас окольным путем через полезное обсуждение идеи Жана-Рене Верна (1914–2012), старого друга семьи Мейясу. Более всего он известен как чемпион по бриджу и один из создателей популярной настольной игры «Риск», но помимо этого он написал несколько философских книг. Мейясу высоко ценит его «Критику алеаторного разума»: по его мнению, она «написана с лаконичностью, достойной философов XVII века»[608]. Верн предлагает отсутствующий у классических философов аргумент о том, как мы выводим необходимость законов природы из видимой стабильности мира. Хотя Мейясу быстро отвергнет аргумент Верна, он ценит его за образцовую ясность. Если Кант связывает область априори с необходимостью, то Верн привязывает ее к контингентности. К примеру, если у нас есть пара обычных шестигранных игральных костей, то у любого броска есть 36 возможных исходов. Если мы будем просто складывать [выпавшие] числа на двух костях, как в игре крэпс, то обнаружим, что 7 – самая частая сумма, а 2 и 12 – самые редкие. Зная, что каждое из шести чисел каждой кости равновероятно, мы можем подсчитать вероятность результата каждого броска. Но давайте вообразим, что с какого-то момента броски уже не кажутся случайными. Мы бросаем кость в течение часа, и каждый раз выпадает одно и то же число. Едва ли понадобится целый час, чтоб прийти к выводу, что должна быть какая-то скрытая причина вроде кусочка свинца внутри каждой кости, которая искажает результаты, и они перестают быть чисто случайными. Вслед за Верном Мейясу рассматривает даже более радикальную ситуацию: «Теперь представим, что кость выпадает одной и той же стороной не в течение часа, а на протяжении всей жизни, и даже всей исторической памяти человечества. Эта кость, к тому же, имеет не шесть, а миллионы, триллионы сторон»[609]. Если бы кость даже с миллионом сторон, будучи бросаемой на протяжении всей человеческой истории, при каждом броске давала один и тот же результат, то, очевидно, была бы очень высока вероятность, что результаты определяет некая скрытая причина. В этих рассуждениях Верн восхитительно применяет логику вероятностей, используемую игроком, к вопросу о том, как мы можем быть уверены в том, что законы природы действуют.

И все же именно эту вероятностную логику Мейясу отвергает. Проблема, по его мнению, «состоит в распространении вероятностного рассуждения, которое игрок применяет к внутреннему событию нашей вселенной (бросок кости и его результат), на саму вселенную»[610]. Верн воображает, что вселенная может быть сконструирована не так, чтобы бильярдные шары отскакивали друг от друга при столкновении, а так, что шары могут «улетать, или сливаться вместе, или превращаться в чистокровных ретивых кобылиц, в лилии из чистого золота и т. д.»[611]. Другими словами, в воображении Верна миллионно- или трилионносторонняя кость представляет множество возможных вселенных, и «во всех случаях Вселенная-Кость “выпадает” одной и той же физической Вселенной – моей, которую я повседневно и всегда наблюдаю»[612]. Верн более прямо, чем Юм и Кант до него, утверждает, что вся вселенная это результат броска утяжеленной кости, которая утяжелена не скрытым кусочком свинца, а скрытыми законами. Верн называет этот скрытый фактор «материей», Мейясу же сетует, что его с тем же успехом можно назвать «провидением»[613].