Спекулятивный реализм: введение

К настоящему моменту в интерпретации Хайдеггера с позиции ООО уже появились два контринтуитивных тезиса. Согласно первому, теория и практика не являются великой философской оппозицией, это два способа обращения с вещами и они не могут исчерпать их; смотреть на дерево, разрабатывать о нем теории и использовать его ради тени или в столярных делах – все это способы перевода дерева, которые никогда не разворачивают всю его реальность. Второй тезис гласит, что пара подручное/наличное не эквивалентна паре реляционная реальность/нереляционная реальность. Оба знаменитых хайдеггеровских модуса [бытия] внутримирного сущего (Zuhandeheit, Vorhandenheif) возможны исключительно в отношении к человеческим существам и, несмотря на выделение Хайдеггером реляционного бытия в качестве более первичного, чем нереляционное, инструменты могут соотноситься только потому, что до того у них есть нереляционное бытие. Молоток ломается не потому, что он связан отношением со всей стройплощадкой в целом, а потому, что у него есть внутренняя слабость или трещина, которые никогда не учитывались этой стройплощадкой. Но ООО добавляет к этой картине еще один ход, который полностью выносит нас за пределы посткантовской философии. По Канту, человеческое познание неотступно преследуется призраком вещи в себе, находящейся за пределами всякого возможного человеческого доступа. Однако в предложенной ООО интерпретации Хайдеггера и теория, и практика лишь переводят более глубокое бытие вещей, которое никогда не может быть полностью развернуто в отношениях с нами. Иначе говоря, вещь в себе ускользает от нас не потому, что мы люди с мышлением, а потому, что мы сущности, вступающие в отношения, в точности как огонь вступает в отношение с хлопком, а капли дождя – с жестяной крышей. По этой самой причине тезис Канта о конечности человеческого восприятия и познания следует расширить, чтобы речь шла о конечности огня, когда он сжигает хлопковый шарик, не взаимодействуя со всеми качествами хлопка, или о конечности дождя, когда он стучит по жести, не вступая в отношения с ее реальными качествами, которые не имеют для него значения. Вкратце, главное различие нововременной философии – между мыслью и миром – должно быть заменено различием между объектами и отношениями. Именно этот отчетливо несовременный элемент ООО вызывает у многих модернистских (и «пост»-модернистских) комментаторов глубокую неприязнь к тому, что они ошибочно распознают в ООО как чудаковатую персонификацию неодушевленной материи.