Спенсервиль

Машина — опознавательных знаков полиции на ней не было — остановилась почти у самой кромки берега, там, где кончалась трава и начиналась полоска размокшего грязного грунта. Кит поднес к глазам бинокль. Дверца со стороны водителя открылась, и из машины вышла Энни, одетая в белую блузку с красной юбкой. Она постояла немного возле открытой дверцы, огляделась по сторонам, потом захлопнула дверцу.

Энни спустилась к кромке воды, в руках у нее была буханка хлеба. Кит видел в бинокль, как она с отсутствующим видом разорвала упаковку и стала бросать в воду целые ломти, даже не кроша их[23]. Несколько десятков птиц — уток и гусей — подплыли и принялись клевать хлеб. Энни на них не смотрела: она почти непрерывно оглядывалась назад через плечо.

Кит выждал еще несколько минут, потом вышел из-под деревьев, помахал рукой и, огибая озеро, направился к ней.

Она увидела его, бросила себе под ноги остатки буханки и заспешила вдоль берега ему навстречу.

Когда расстояние между ними стало поменьше, Кит разглядел, что выражение лица у нее было обеспокоенное, но не отмеченное страхом или ужасом. Она улыбалась, а на последних ярдах десяти пустилась бегом и буквально прыгнула ему в объятия, обвив его руками и обхватив ногами.

— Привет, мистер Лондри!

Они поцеловались, потом она съехала по нему на землю, взяла его за руки и сказала:

— Я так рада тебя видеть. — Затем глянула на торчавший у него из-за плеча ствол винтовки и добавила: — Быть может, это и лишнее.

— Я просто вышел поохотиться на лис[24]. Давай-ка держаться ближе к лесу.

Они двинулись рядом вдоль берега, и, пока шли, Энни несколько раз оглянулась.

— По-моему, за мной никто не ехал, — сказала она. — Я сегодня утром отогнала свой «линкольн» в «Бакстер моторз» и сказала, что у него стучит двигатель. Они мне дали взамен напрокат эту машину. Этот чертов «линкольн» тут, куда ни поедешь, всюду бросается в глаза. Думаю, потому-то отец Клиффа и подарил мне его.

— Из твоих слов можно заключить, что кое-какой опыт романов на стороне у тебя все-таки есть, — улыбнувшись, заметил Кит.

— Нет, сэр, никакого. Но я очень хорошо продумала, как мне необходимо будет действовать, если возникнет такая потребность. А ты-то сам каков хитрец, а? «Оставь дверцу открытой, если за тобой будут следить».

— Это я на своей работе научился. А вне работы занимался только теннисом. Что, тетя Луиза что-нибудь подпортила? — спросил Кит.

— Немного. Но она не виновата. Клифф взял за правило заезжать к ней, а ей почему-то вздумалось сказать ему, что я у нее ужинала, вот он меня и спросил, чем тетка меня кормила.

— Да, все проблемы возникают именно из-за деталей.

— Совершенно верно. А я совсем не способна их запоминать, Кит. Ну, так или иначе, но у него возникли подозрения. Они у него постоянно возникают. Но на этот раз он прав.

Они дошли до деревьев и пошли по берегу вдоль речки. Здесь, куда почти не доставали лучи солнца, было прохладнее; деревья, по большей части ивы и березы, уже начали приобретать осенние краски. Кит всегда любил здешнюю осень — время, когда деревья одевались в яркие красочные уборы, когда созревали тыквы и готовили сидр, время охоты и уборки урожая. Ни в одной из тех стран, где ему довелось побывать, не видел он подобной осени; и когда он думал о доме, вспоминал родные места, то чаще всего они представлялись ему не в летнем, а именно в осеннем наряде.

Энни постучала его по плечу и кивком головы показала вперед.

— Это твоя лошадь?

— Дженкинсов, что живут через дорогу. Беру ее у них напрокат.

— Так вот как ты сюда добрался! Что, за тобой все еще следят?

— Возможно. Не хотел проверять это сегодня утром.

— Неужели ты не можешь обратиться в суд или сделать что-то еще?

— Да мне даже нравится их внимание.

— А мне нет. — Энни подошла к кобыле и потрепала ее по шее. — Хороша! Мы раньше много ездили с тобой верхом. Помнишь?

— Помню. А сейчас ты ездишь?

— Нет. Но хотела бы. — Энни скинула туфли, сняла колготки, потом отвязала поводья и повела лошадь к ручью. — Она же пить хочет.

Кит снял с плеча и повесил на сучок винтовку, положил на пенек бинокль, а сам уселся на поваленное дерево и стал наблюдать за Энни.

— Ты ее кормил? — спросила Энни.

— Да, часов в семь. А меня самого никто пока что не накормил.

Энни рассмеялась.

— Ох уж эти холостяки, какие они всегда беспомощные! Отодвинь от них тарелку на десять сантиметров в сторону, и они помрут с голоду. А кто о тебе заботился все эти годы? — поинтересовалась она, не поднимая глаз.

— «Анкл Бенс»[25].

Энни напоила лошадь, подвела ее назад и снова привязала к дереву.

— У тебя была хорошая жизнь, Кит? — спросила она, искоса глянув на него.

— Да.

— И у меня тоже, даже несмотря на этот брак. Я научилась находить радости в других вещах.

— Ты всегда и во всем умела отыскать хорошее. А я в любой ситуации видел лишь темную сторону, даже на солнце искал пятна.

— Ну, не всегда. Ты хотел казаться циничнее, Чем был на самом деле.

— Так уж ты меня хорошо знаешь!