Спенсервиль

— А я слышал, что там выступала еще одна женщина, Мэри Арлес, — вступил в разговор Фред. — Ей и Бобу, ее мужу, принадлежит заправочная станция на дороге номер 22, так вот она рассказывала, что Клифф Бакстер берет у них в магазине все, что ему нравится, а потом приписывает лишнее в счет за бензин, и таким образом городская казна расплачивается за его покупки.

— Моя сестра была на том собрании, — сказала Хэрриет, — и она просто в ужасе от того, что услышала там о похождениях своего зятя. — Хэрриет замолчала и посмотрела на Кита.

Кит молча слушал, отметив про себя, что Зак и Фред осуждают скорее допущенные начальником полиции финансовые нарушения, чем его любовные похождения; Лили же и Хэрриет были озабочены исключительно проблемой святости семейных уз.

— Если бы я услышала, что мой муж гуляет на стороне, — заявила Лили, — выставила бы его вон сразу же, без колебаний.

Пожалуй, Фред не похож на человека, который бы захотел, а тем более имел бы возможность гулять на стороне, подумал Кит; но теперь, когда его столь недвусмысленно предупредили, вид у Фреда стал какой-то затравленный.

— Если кому нужна добавка, у меня на кухне еще сколько хотите, — сказала тетя Бетти.

— Не удивлюсь, — проговорила Хэрриет, обращаясь к Киту, — если она от него уйдет.

— Кто?

— Энни.

— А-а… возможно. Но жена или муж всегда узнают последними.

— Моя племянница просто святая, — продолжала Хэрриет. — Вырастила для этого типа двух великолепных детей; дом ему содержит в таком порядке, ну просто картинка. Не заслуживает она, чтобы с ней так обращались.

— Кто-то же должен ей все сообщить, — повернулась Лили к матери, — она ведь, возможно, ничего еще не знает. Я вам вот что скажу: если бы мой муж занимался такими делами, а мне бы никто ничего не сказал, я бы таких людей перестала считать своими друзьями. — Лили опять посмотрела на Фреда, а Кит подумал, не похаживает ли тот и в самом деле налево.

— У Фреда и мыслей-то таких не бывает, — встала Хэрриет на защиту зятя.

Кит уже давно пришел к заключению, что будь то в Вашингтоне или Риме, в Париже или Москве — где угодно, — но тема похождений на стороне всегда интересует всех. Однако интересна она лишь до тех пор, пока остается отвлеченной или, в крайнем случае, касается кого-то другого; но мгновенно становится очень болезненной и деликатной, едва только ее обсуждение начинает приближаться к присутствующим; и потому, хотя все сидевшие сейчас за столом были в этом плане явно безгрешны — за исключением только самого Кита, — разговор на эту тему прервался.

— Обязательно расскажу Энни, что видела тебя, — сказала Киту Хэрриет. — Она наверняка попросит передать тебе большущий привет.

— Спасибо. И ей от меня тоже.

— Обязательно передам. Может быть, вы с ней как-нибудь встретитесь.

— Все бывает. — Кит сделал у себя в памяти отметку: не забыть сказать Энни, чтобы она послала Хэрриет из Рима открытку.

— На десерт у нас молочный кисель и зефир, — объявила тетя Бетти. — Кофе кто-нибудь хочет? У меня растворимый. Пойду поставлю чайник.

Кит встал из-за стола.

— Извините, тетя Бетти, мне страшно неудобно так уходить — как будто я заезжал, только чтобы поесть, — но в пять часов я обещал кое с кем встретиться.

— Ну, сейчас ведь еще без четверти. Съешь сладкое, потом поедешь.

Кит вспомнил, что тетя Бетти всегда отличалась отсутствием чувства времени, а потому ответил:

— Не хочу потом гнать: люблю ездить медленно. Спасибо, чудесный был обед! — Он поцеловал тетю, попрощался за руку с остальными, посоветовав Фреду вести себя осмотрительнее и попросив Хэрриет передать от него привет сестре и мистеру Прентису.

— Обязательно. Они будут так рады!

— Надеюсь.

Кит вышел, помахал на прощание ребятам, гонявшим во дворе мяч, и сел в машину.

По пути домой он тщательно восстанавливал в памяти отдельные куски разговора, состоявшегося за обедом у тети Бетти. Больше всего заинтересовало Кита не то, что говорилось там о Клиффе Бакстере или же об Энни — он с восторгом вспоминал, как старая добрая Хэрриет взялась изображать из себя Купидона. Кит даже рассмеялся. Некоторые люди, подумал он, независимо от их возраста и полученного воспитания, обладают какой-то прирожденной способностью к любви — это чувство навеки поселяется в их сердце. У бедняжки Лили и Фреда эта способность отсутствует напрочь, впрочем, так же, как и у тети Бетти. А вот у Зака и Хэрриет, хотя они и намного старше, каждый раз, когда они смотрят друг на друга, вспыхивает в глазах какая-то искорка. Да, решил Кит, те, кто способен любить, — это действительно особая порода людей, и все наделенные этим даром узнают друг друга с первого взгляда; а потому он был уверен — Хэрриет чувствовала, как учащенно начинало биться его сердце всякий раз, когда она упоминала имя Энни.