Спецназ Берии. Первый бой

Здание Литературного института, где разместился батальон, было известно омсбоновцам по предыдущему, пусть и недолгому в нём пребыванию. Казармы для бойцов находились в бывших учебных аудиториях вуза, для чего из них были вынесены и перемещены в подвал шкафы с бумагами. Как потом пронюхали ифлийцы, эти бумаги были не чем иным, как контрольными и дипломными работами студентов литературной альма-матер с пометками преподавателей, а также рецензиями и стенограммами выступлений видных писателей и критиков.

Для ифлийцев это был Клондайк. Всё свободное время они старались проводить среди этих бумажных развалов, которым знали истинную цену. Юдичев, Вербин, Мачерета, Гудзенко, Шершунов, Лукьянченко – все они, спускаясь в «погребок», как вскоре стали называть литинститутский подвал, словно на какое-то время окунались в былую студенческую жизнь.

Помимо ифлийцев, в «погребке» можно было застать военврача Илью Давыдова, видимо тоже питавшего слабость к высокой словесности. Пару раз заглядывал туда и Ануфриев.

– У вас оказался хороший нюх, – обычно приветствовал новых посетителей Семён Гудзенко. – Посмотрите, какое богатство! Можно сказать, неизданная сокровищница советской литературы.

Евгений не оставлял надежды когда-нибудь поступить и окончить философский факультет. А философия и литература – близнецы-братья, считал он. Однако, выбирая наугад папки и перелистывая рукописи, Женя больше думал об авторах этих работ: вот и они сейчас, наверное, где-нибудь на фронтах. До литературы ли им?

Но чаще, чем в «погребок», омсбоновцам приходилось наведываться в большой подвал здания напротив. Это был недостроенный Театр имени Немировича-Данченко на Тверском бульваре. Его цокольный этаж служил бойцам бригады бомбоубежищем. Туда они уходили, как только начинала выть сирена.

Вражеская авиация наглела, налетая на город не только ночью, но и днём. Воздушная тревога объявлялась до пяти-семи раз в сутки.

В конце октября в бригаде начала выходить многотиражка «Победа за нами». В названии газеты точно выражалось главное чувство, владевшее воинами, – уверенность в победе. В специальных рубриках регулярно печатались советы бойцу: «Ведение уличного боя», «Разведка зимой в лесу», «Как выбирать лыжи», «Тактика просачивания мелких групп через линию фронта» и другие. В рубрике «Из опыта фронтовиков» публиковались материалы о находчивости и инициативе, проявленных советскими воинами на фронте. Почти в каждом номере газеты рисовались призывные плакаты и злободневные карикатуры с острыми подписями, сатирическими стихами, фельетонами. «Победа за нами», по сути, стала первым летописцем истории бригады.

Как ни странно, Гудзенко наотрез отказался уйти из роты в редакцию бригадной газеты, куда его приглашали работать. Вместо газетной суеты он предпочёл ночами стоять на часах у литинститутских ворот, нести патрульную службу, а днём, если требовалось, как и все, рыть траншеи.

Полковая столовая находилась в переулке вблизи Центрального телеграфа. Ходили туда по улицам Горького или Герцена. Бойцы всякий раз старательно держали равнение, ловя на себе испытующие взгляды москвичей и иностранных корреспондентов, которые всегда толклись на лестнице телеграфа. Шли так, чтобы ни у кого не возникало сомнения в их решимости сражаться насмерть.

Памятным для многих стал день 30 октября. Позавтракав, омсбоновцы, как всегда, с песней возвращались к месту дислокации. Воздушной тревоги не было с утра. Над Москвой висели хмурые низкие облака.

Через несколько минут после того, как строй второго батальона миновал здание телеграфа, позади послышался сначала нудный прерывистый гул, а затем раздался оглушительный взрыв. Мостовая вздрогнула, из окон посыпались стёкла. Прозвучала команда: «В укрытие!» Бойцы частично разбежались, частично залегли. Вскоре, убедившись, что опасность миновала, омсбоновцы бросились в сторону телеграфа.

В это время на улице Горького творилось что-то невероятное. Возле диетического магазина, где недавно была длинная очередь, ползали и кричали десятки людей. На мостовой виднелись красные пятна. На проезжей части стояло несколько легковых автомобилей со спущенными скатами и побитыми стёклами. В них тоже были пострадавшие. Случайные прохожие, прибежавшие на звук взрыва, завидев жуткую картину, стояли, не зная, что предпринять. К счастью, к спасению раненых сразу же подключились оказавшиеся рядом военные медики.

По случайности с завтрака позднее остальных возвращался военврач второго батальона Илья Давыдов. Он стал очевидцем налёта и сразу взял на себя руководство действиями медперсонала.

Вскоре у места взрыва взвизгнули тормоза полуторки. Из неё выскочили командир полка Иванов, военком Стехов, командир батальона Прудников, медицинские работники. Медсёстры были с сумками.

– Командуйте, доктор! – крикнул Иванов, завидев Давыдова. – Сейчас ещё машины подъедут.

– Только не устраивайте здесь перевязочных пунктов, – резонно добавил Стехов. – Всех на машины и в больницы! Перевязывать только тех, у кого сильное кровотечение. И тоже – на машины!