Спецназовец. Взгляд снайпера

Снова привстав с табуретки, Юрий проинспектировал холодильник, но водки больше не было. Спокойно, сказал он себе, не надо истерик. Водка хороша, когда событие – неважно, радостное или катастрофическое – уже состоялось и его остается только отметить. А когда события только назревают или находятся в стадии активного развития, лечить нервы алкоголем – последнее дело. Успокоиться-то ты, может, и успокоишься, но, когда проспишься, неизбежно обнаружишь, что, пока ты расслаблялся тет-а-тет с бутылкой, ситуация не рассосалась, а только усугубилась – возможно, непоправимо.

Отложим на время решение вопроса о том, кто на самом деле Басалыгин – ангел или черт. Не будем играть предположениями, рассмотрим факты. В конце-то концов, пока не так уж важно, была просьба полковника помочь ему разобраться в этом деле искренней или это ловушка. Машина запущена, маховик раскручен, и его не остановишь, просто закрыв глаза ладошкой и сделав вид, будто ничего не происходит. Значит, просьбу полковника придется удовлетворить – разумеется, на своих собственных условиях, о которых Басалыгина вовсе не обязательно информировать.

«Ты, брат, подходишь на роль подозреваемого, как никто другой, – говорил Басалыгин, разливая по стаканам тепловатую водку. – Мои орлы это отлично понимают и, если не поймают настоящего Зулуса, обязательно попытаются повесить все эти убийства на тебя. Зачем им искать другого, когда есть ты? Тем более что, посадив тебя, они автоматически избавятся и от меня. Зулус постоянно располагает всей полнотой самой свежей оперативной информации и явно имеет доступ к нашим архивам, где и находит себе жертвы. Если ты – Зулус, значит, информацией тебя снабжал я, больше некому. Значит, я – твой сообщник, и как подельнику кровавого маньяка мне светит солидный срок. Молоканов и компания спят и видят, как бы от меня избавиться, а тут такая возможность! Настоящего Зулуса они, понятное дело, не найдут, потому что, как ни горько это констатировать, Зулус, скорее всего, – это кто-то из них. А может, они все в этом замешаны – коллективное, так сказать, творчество… Да и наплевать им на Зулуса, для них важнее упечь меня. А поскольку сделать это можно только через тебя, за тебя они в ближайшее время и возьмутся. А может, уже и взялись, кто их знает… Выследят, улучат момент, когда у тебя нет алиби, отрежут голову какому-нибудь бедолаге и подбросят тебе вместе с орудием убийства – засунут в багажник машины, и вся недолга. А потом пристрелят и скажут, что при задержании пытался оказать вооруженное сопротивление, винтовочка-то – вон она, родимая… Поэтому я считаю необходимым перехватить у них инициативу. Надо подставиться, Юра, заставить их поторопиться. А я буду рядом, все время начеку и, как только настоящий Зулус себя проявит, попытавшись, скажем, подбросить тебе улики, схвачу его, мерзавца, за руку».

Юрий усмехнулся, ввинчивая в донышко пепельницы окурок, и потянулся за новой сигаретой. Да уж, ничего не скажешь, заманчивое предложение! И ведь отказаться невозможно, потому что выходит, как в старой поговорке: куда ни кинь, все клин. Если ничего не предпринимать и предоставить событиям идти своим чередом, все произойдет в точности так, как предсказал Басалыгин: новое убийство, подброшенные улики и пуля, полученная при задержании. Это случится независимо от того, Зулус Басалыгин или не Зулус, от этого не убережешься, потому что находиться одновременно в квартире и в машине невозможно, а для умелого, ловкого человека никакие замки не преграда. Даже бежать из города бесполезно, потому что это тоже сыграет на руку настоящему убийце. Он просто временно прекратит свою трудовую деятельность, и всем сразу станет ясно: сбежавший Юрий Якушев и есть тот самый Зулус. А дальше все как по нотам: федеральный розыск, Интерпол, фальшивые документы, накладная борода и, если сильно повезет, смерть от старости под чужим именем где-то на краю земли…

Выход один: изобличить Зулуса. И в одиночку, не имея ни официальных полномочий, ни возможностей, которыми располагает столичный уголовный розыск, сделать это можно одним-единственным способом: выманить маньяка на себя. И идея, предложенная полковником, не хуже и не лучше любой другой…

Мысли путались, и, чтобы расставить их по местам, Юрий сходил в гостиную за блокнотом и ручкой. Снова усевшись за стол, он открыл блокнот и написал: «Басалыгин». Затем подчеркнул написанное и поставил жирный вопросительный знак: полковник, несомненно, был под подозрением.