Спецслужбы мира за 500 лет

Наступило 27 ноября. В этот день в Зимнем дворце состоялся молебен за здравие Александра I. На нем около полудня императорская семья и высшие сановники и узнали о смерти государя. Николай Павлович, считая своего старшего брата законным наследником престола, незамедлительно присягнул ему. Затем он привел к присяге караулы Зимнего дворца от лейб-гвардии Кавалергардского, Конногвардейского и Преображенского полков. Днем к присяге были приведены все войска столичного гарнизона.

В тот же день состоялось заседание Государственного совета. Князь А. Н. Голицын (единственный, знавший о содержании секретного манифеста) начал настаивать на немедленном вскрытии пакета, однако некоторые члены Госсовета возражали. Д. И. Лобанов-Ростовский заявил, что этого делать не нужно, поскольку «у мертвых нет воли». Его поддержали А. С. Шишков и М. А. Милорадович, аргументируя свою позицию тем, что Николай Павлович уже принес присягу Константину. Председательствующий князь П. В. Лопухин решил все же распечатать пакет, и текст манифеста стал известен. По настоянию Милорадовича было принято решение идти к Николаю и положиться на его волю.

Николай заявил депутации, что им движет священный долг перед старшим братом. А поскольку войска уже начали присягать новому императору, он призвал Госсовет принести присягу Константину Павловичу «для спокойствия государства». По воле Николая это сделали не только члены Государственного совета, но и Сената и Синода.

Роль военного генерал-губернатора Петербурга Милорадовича, которому на тот момент подчинялись войска гарнизона и столичная полиция, в принятии присяги Константину была решающей. Отважный офицер и умелый военачальник, пользовавшийся заслуженным уважением в войсках и в силу должностного положения обладавший реальной властью в столице, он, по сути, шантажировал Николая непопулярностью среди офицеров гвардии. В период междуцарствия Рылеев сказал декабристу В. И. Штейнгелю, «что если прямо не присягнули Николаю Павловичу, то причиною тому Милорадович, который предупредил великого князя, что не отвечает за спокойствие столицы по той ненависти, какую к нему питает гвардия».[311] В определенной степени повторялась ситуация с Петром III и Павлом I.

Вечером 27 ноября князь Ф. П. Шаховской сказал Милорадовичу, что тот поступил очень смело. Милорадович парировал, что чувствует за спиной поддержку гвардии.

Мы полагаем, что граф поддержал кандидатуру Константина Павловича по той причине, что последний мог стать для него менее требовательным государем, чем Николай. Возможно, Милорадович ожидал упреков или даже отстранения от должности за неудовлетворительное состояние дисциплины в гвардии. А может быть, имела место и банальная нехватка денежных средств. Штейнгель, например, писал про Милорадовича, что «он был чрезмерно расточителен и всегда в долгу, несмотря на частые денежные награды от государя; а щедрость Константина была всем известна. Граф мог ожидать, что при нем заживет еще расточительнее».[312] Милорадович имел страсть к слабому полу, особенно проявившуюся после того, как он стал генерал-губернатором Петербурга. По свидетельству актера и драматурга В. А. Каратыгина, граф даже пытался создать из воспитанниц театральной школы личный гарем.

Будущий император не имел в тот момент силовой поддержки (кроме 2-й гвардейской дивизии, которой командовал) и не знал оперативной обстановки в городе. Учитывая моральный аспект и практические соображения, Николай избрал правильную тактику. Он решил действовать, осторожно выясняя обстановку, постепенно приобретая сторонников, накапливая военные и политические резервы на тот случай, если будет суждено подчиниться воле покойного императора, и сохраняя должный пиетет на случай восшествия на престол старшего брата.

Нахождение Константина Павловича (формально признанного самодержца) в Варшаве и отсутствие каких-либо распоряжений с его стороны породили в правящих кругах Петербурга состояние неопределенности, и для реализации планов заговорщиков создались благоприятные условия, но у них не было детально проработанного плана, который мог быть введен в действие немедленно.

«Никакой другой случай, – писал Трубецкой, – не мог быть благоприятнее для приведения в исполнение намерения тайного общества, если б оно было довольно сильно для приведения в действие своих предположений. Но члены его были рассеяны по большому пространству обширной Российской империи; другие были за границей. Столица, где должно происходить главное действие, заключала небольшое число членов. Несмотря на то, бывшие в ней члены положили воспользоваться предстоящим случаем, особенно когда в мыслящей публике поселилось ожидание, что Константин Павлович не примет следующего ему наследия престола. Причины, побудившие их воспользоваться предстоящим случаем, были следующие:

1. В России никогда не бывало примера, чтоб законный наследник престола добровольно от него отказывался, и должно было предполагать, что с трудом поверят такому отказу.