Спящие красавицы

Фрэнк извинился и направился на кухню, где на полке, между пачками с мукой и овсянкой, стояла бутылка. Хватило, как раз, по одному стакану. Затем, он вернулся в гостиную.

— Если глаза меня не обманывают, это кулинарный херес, — заметил Гарт. — Уходим в штопор, Фрэнк, — в голосе его не было ни единой нотки разочарования. Он взял стакан, отпил из него и издал довольный вздох. — У вас тут, случайно, нет спичек? Или зажигалки?

5.

— Ладно, Ри. Следующее будет для тебя в новинку. Небольшая привычка превращается в зависимость, а зависимость стоит денег. Однажды Дамиану удалось обокрасть дом своего начальника. Во второй раз он попался. Его не арестовали, просто дали пинка под зад.

Ри заметила: «Почему я не удивлена?»

— Ага. Затем и я потеряла работу в детсаду. В экономике тогда был спад, и владелица заведения решила провести сокращения. Забавно, но двух девушек, которые работали там меньше меня и не имели опыта, как у меня, она оставила. Ты ни за что не догадаешься, что отличало меня от них.

Ри сказала: «Догадываюсь, но, лучше, сама скажи».

— Они были белыми. Послушай, я не ищу оправданий. Но, ты сама знаешь, как оно бывает. Жизнь покатилась по пизде, я впала в депрессию. В тяжелую депрессию. Ну, я и начала пить таблетки даже, когда голова совсем не болела. И знаешь, что самое ужасное? Я прекрасно понимала, что происходит. Прекрасно понимала, что в один момент превратилась в сраную наркошу. Я ненавидела себя за это. За то, что судьба распорядилась так, что я родилась бедной и чёрной.

«Жесткач» — заметила Ри.

— Ну, ты понимаешь. То, что происходило между мной и Дамианом не могло продолжаться долго. Я это понимаю. Мы были ровесниками, но в душе он был намного моложе. Это, наверное, у всех парней. Ну, например, пойти играть в футбол, когда дома ждет больной ребенок. Как по мне, это нормально. «Скоро вернусь — обычно говорил он. — Пойду к Рику» или ещё куда. Я никогда ни о чём не спрашивала. Да и не было смысла спрашивать. Он меня баловал. Цветами и прочим. Конфетами. Новой рубашкой. Какими-то милыми мелочами. Но была у него одна черта, которая, на первый взгляд, могла показаться забавной. Но не была. Типа, он шёл позади какой-нибудь женщины с собакой и кричал: «Вы — чисто близнецы!» Или, когда видел шедшего ему навстречу подростка, подходил и замахивался, будто хотел ударить. «Да я ж прикалываюсь» — говорил он. А они продавали ему наркотики. Он делал то, что хотел, но уже не выглядел счастливым. Иногда становился злым, как собака, сорвавшаяся с цепи. «Глянь на нашу обдолбанную сучку, Бобби» — обращался он к нашему сыну и смеялся. Как будто, я была каким-то цирковым клоуном. Однажды я влепила ему пощёчину, а он ударил меня в ответ. Затем я ударила его, а он разбил мне об голову миску.

«Больно, наверное, было» — сказала Ри.

— Не так, как ощущение того, что я всё это заслужила. Наркоша заслужила быть избитой своим муженьком, таким же наркошей. Помню, как я лежу на полу, будто ищу закатившуюся под холодильник монетку, вокруг осколки миски, а сама думаю, что, вот теперь, социальные службы, точно, заберут Бобби. Так и случилось. Когда коп уносил Бобби из дома, он плакал и звал меня. Это была самая грустная вещь на свете, а я ничего не чувствовала.

«Печально» — сказала Ри.

6.

Прошло, уже 10 минут с тех пор, как Терри зашел в дом по соседству с домом Элвеев. «Зольник» — было написано на почтовом ящике. Лила не знала, что ей делать.

Ранее, они вошли в дом Роджера, обойдя по широкой дуге залитое кровью место расправы во дворе. Малышка, которой Элвеи дали имя Платина, по одним им ведомой причине, мирно спала в кроватке, бережно окутанная коконом. Надавив пальцем на кокон, Лила ощутила под ним крохотное тельце младенца. В этом действии был какой-то ужас, не без доли юмора — как будто, проверяешь на упругость новый матрас. Однако улыбка, мгновенно слетела с её лица, когда Терри начал хныкать. На часах был уже третий час ночи. Таким образом, кризис длился почти 20 часов, а Лила не спала почти 35. Она была вся разбита, а её лучший подчиненный пьян и весь в слезах.

Но они ведь, делали всё, что могли, так? А на Маунтин Рест, до сих пор, валялся кошачий корм.

— Нет его там, — вслух сказала Лила. Это было раньше. Может, год назад?

— Чего нет? — спросил Терри. Они вышли из дома и направлялись к машине.

Лила, державшая на руках кокон, взглянула на Терри.

— Я это вслух сказала?

— Ага, — ответил Терри.

— Извини.

— Да уж, херня полная, — фыркнул он и направился к дому Зольников.

Лила спросила, куда он направляется.

— Дверь открыта, — ответил он, указывая в сторону. — Ночь на дворе, а дверь открыта. Нужно проверить. Скоро вернусь.

Лила уселась на пассажирское сидение с ребенком на руках. Казалось, прошло лишь мгновение, но часы на приборной панели показывали 2:22. Когда она садилась в машину, ей показалось, что на часах было 2:11. Двадцать два и одиннадцать — числа не очень похожие. Но одиннадцать плюс одиннадцать равно двадцать два. Что означало…