Спящие красавицы

Они ехали по ночному городу. За холмами алело зарево пожара, клубы дыма делали ночь ещё темнее. На лужайке перед домом прыгала в классики одетая в розовый неоновый костюм женщина. В больших окнах «Старбакса» на Мейн стрит виднелась большая толпа, преимущественно, женщин. Судя по всему, по причине экстренной ситуации, кафе работало сверхурочно. Или, что более вероятно, было принудительно открыто толпой. На часах 2:44.

На парковку перед «Колесом» набилось просто гигантское количество машин. Пикапы, седаны, мотоциклы, фургоны. Машины стояли даже на лужайке перед тротуаром и на проезжей части.

Лила подъехала к распахнутой задней двери бара, из которого доносились крики, музыка и смех. Песня из проигрывателя принадлежала местной любительской группе, которую Лила слышала уже миллион раз, но названия не вспомнила бы даже, если бы проспала всю ночь. Голос вокалиста металлическим эхом разносился по парковке:

— Когда очнёшься, окажешься один! — вопил он.

У входа спала барменша, сидя на ящике для молока. Её ковбойские сапоги сложились в форме буквы V. Терри вышел из машины, положил Платину на сидение и выпрямился. Свет неоновой вывески с рекламой пива отражался на его лице, делая его похожим на морду киношного покойника. Он наклонился и махнул рукой в сторону кокона с младенцем.

— Лила, ты бы где-нибудь спрятала ребенка.

— Что?

— Сама подумай. Скоро они начнут избавляться от девочек и женщин. Потому что они опасны — он, снова, выпрямился. — Нужно выпить. Удачи.

Полицейский, осторожно прикрыл дверь, будто, боялся разбудить малышку.

Лила проследила, как Терри вошел в бар. Спящую женщину он не удостоил даже взгляда. Та сидела на ящике, уперев ноги в гравий.

9.

Офицеры Лэмпли и Мёрфи очистили длинный стол на подсобном складе, чтобы положить на него тело Ри. Вопрос о том, чтобы отвезти её в окружной морг даже не обсуждался, а в больнице царил разгром. Завтра, если всё успокоится, один из офицеров отвезет её в похоронный дом Краудера на Крюгер стрит.

У края стола сидела Клаудия Стивенсон и прижимала к шее пакет со льдом. Вошла Джанет и села на другой стул, на противоположной стороне стола.

— Я просто хотела с кем-нибудь поговорить, — сказала Клаудия. Голос у неё был сухой, тихий, почти шепчущий. — Ри всегда была хорошим слушателем.

— Я знаю, — ответила Джанет, а сама думала при этом, что быть хорошим слушателем Ри не помешала даже смерть.

— Примите мои соболезнования, — сказала Ванесса. Она стояла в дверном проёме, её мускулистое тело выглядело усталым и измотанным.

— Нужно было использовать тазер, — сказала Джанет, но сил на спор у неё не было. Она тоже очень устала.

— Не было времени, — отозвалась Ванесса.

— Она пыталась меня убить, Дженни, — извиняющимся тоном произнесла Клаудия. — Если хочешь кого-то обвинить в её смерти, обвиняй меня. Это я пыталась содрать с неё паутину. Я просто хотела с кем-нибудь поболтать.

Ри лежала на столе, лицо её было бледным, глаза и рот приоткрыты. Именно такие лица бывают у людей, когда они только собираются улыбнуться. Фотографии с такими лицами обычно удаляют с фотоаппаратов. Кто-то соскрёб со лба Ри кровь и пулевое отверстие непристойно предстало перед всеми окружающими. С её волос свисали ошмётки паутины, увядшие и бледные, как и сама Ри. Эта дрянь перестала расти, когда она умерла.

Когда Джанет попыталась представить живую Ри, ей на ум приходила лишь картина сегодняшнего утра. «Квадрат света не может тебя не волновать».

Клаудия вздохнула, или зевнула, или всхлипнула, или всё сразу.

— О, господи, — хрипло сказала она. — Простите.

Джанет закрыла веки Ри. Так лучше. Пальцами она слегка коснулась шрама на её лбу. Кто это сделал, Ри? Надеюсь, этот человек, кем бы он ни был, ненавидит себя за это. Или он мёртв, я уверенна, что это был, именно, мужчина. На 99 процентов. Веки девушки выглядели бледнее, чем остальное лицо.

Джанет склонилась к уху Ри.

— Того, что я рассказывала тебе, я не рассказывала никому. Даже доктору Норкроссу. Спасибо, что слушала. А, теперь, спи, милая. Сладких снов.

10.

Кусок горящей паутины, расцвёл в воздухе оранжево-черным пламенем. Он не горел. Расцвел — было самым подходящим словом, потому что пламя вспыхнуло мгновенно, будто плеснули бензином.

Гарт Фликингер, державший горящую спичку под куском паутины, откинулся назад, раскидав по полу медицинские инструменты со столика. Фрэнк, наблюдавший за этим со стороны, немедленно пригнулся и бросился прикрывать Нану.

Пламя скрутилось в спираль.

Фрэнк заслонил собой дочь.

Спичка догорела почти до пальцев Фликингера, но тот продолжал её держать. Фрэнк ощутил запах паленой кожи. В ярком свете огненного круга, висевшего в воздухе в гостиной, эльфийское лицо доктора начало распадаться на части, будто хотело разделиться и разлететься в стороны.

Потому что огонь горит не так. Огонь не плывёт в воздухе.