Спящие красавицы

— Нет! Нет! Я убежала в угол комнаты. Сколько я так просидела — я не знаю. В полиции мне сказали, что от 12 до 14 часов. Я видела, как менялись тени. Дамиан валялся возле кресла и говорил, говорил, говорил. Что я, теперь, счастлива. Что так всё было задумано с самого начала. Что именно я взрыхлила землю в парке, чтобы он споткнулся и повредил колено. Отлично сработано, Дженни. Вдруг, он прекратил говорить. Но я вижу его, вижу, до сих пор, даже сейчас. Мне снится, как я прошу, умоляю Дамиана о прощении. В этих снах, он, просто, сидит в кресле, весь синий. «Сон опоздавшего» — сказал об этом доктор Норкросс. Слишком поздно просить прощения. 1:0 в пользу дока, да, Ри? Мертвецы не принимают извинений. Ни разу, за всю мировую историю.

«Это точно» — сказала Ри.

— Но, погоди, Ри. Я бы всё отдала, чтобы изменить этот момент, потому что ты не заслужила такой смерти. Ты никого никогда не убивала. На твоём месте должна была быть я. И только я.

На это Ри ничего ей не ответила.

Глава 19

1.

Клинт нашел номер Хикса в городской телефонной книге и позвонил ему со стационарного аппарата. Голос исполняющего обязанности директора звучал слишком расслабленным. Наверное, «валиумом» закинулся.

— Большинство женщин ведет себя отрешенно. Вы бы назвали это «принятием реальности», док.

— Принять реальность не означает — сдаться, — заметил Клинт.

— Называйте, как хотите, но после вашего ухода, уснула почти половина, — с удовлетворением произнес Хикс, намекая на то, что соотношение между охранниками и заключенными, снова стало терпимым. Они, всё ещё, смогут держать ситуацию под контролем, даже, когда уснут женщины-офицеры.

Вот, так, значит, рассуждают о человеческой жизни люди, наделенные властью? Клинт никогда не хотел никем руководить. В детстве ему, чаще всего, приходилось выживать под гнётом домашних тиранов. Он и профессию выбрал, исходя из своего жизненного опыта. Чтобы помогать беспомощным, таким, каким был он сам, таким, как Маркус, Джейсон или Шеннон. Или, как его собственная мать, давно ставшая поблекшим воспоминанием.

Джаред сжал его плечо. Он стоял рядом и слушал.

— На всякий случай, бумажной работы — тьма, — продолжал Хикс. — Руководству штата не нравится, когда охрана стреляет по заключенным, — Ри Демпстер остывала на складе, а Хикс уже думал о рапортах. Клинт подумал о том, что нужно бы бросить трубку, прежде чем он вслух охарактеризует Хикса, как мужчину, вступающего в регулярную половую связь с собственной матерью.

Но он сказал лишь, что скоро приедет. Джаред предложил сделать бутербродов с болонской колбасой.

— Ты, наверное, есть хочешь.

— Спасибо, — ответил Клинт. — Было бы в самый раз.

Он разорвал упаковку колбасы и в нос ударил сочный запах. Чуть слёзы не потекли. Или они уже потекли?

— Вот бы и мне такого, — повторил он слова Шеннон, когда та увидела фотографию малолетнего Джареда. И, кажется, у неё такой появился.

Лила сказала, что девочку зовут Шейла. Шейла Норкросс.

То, что Шеннон дала дочери фамилию Клинта, было, наверное, самым приятным в его жизни. Это создало неприятности, но всё же. Это означало, что Шеннон любила его. И он её любил. По-своему. Между ними было нечто, чего остальным никогда не понять.

Он снова вспомнил тот Новый год. Глядя на него влажными глазами, Шен сказала, что у неё всё хорошо. Грохотала музыка. Отовсюду пахло пивом и сигаретами. Он склонился над её ухом, чтобы она могла лучше слышать…

Клинт пару раз откусил от бутерброда. Несмотря на чудный запах, его желудок наотрез отказался принимать пищу. Он извинился перед сыном:

— Не лезет.

— Ага, — согласился Джаред и посмотрел на собственный бутерброд. — У меня тоже аппетита нет.

Шурша открылась стеклянная дверь и вошла Лила с белым свертком на руках.

2.

Убив мать, Дон Питерс боролся с нежеланием закончить начатое.

Первый шаг был очевиден: прибраться. Сделать это оказалось непросто, потому как Дон решил убить мать из дробовика Ремингтона, приставив ствол к опутанной паутиной голове и нажав на спусковой крючок. Работа получилась с апломбом (или для этого должно быть какое-то другое слово?), но, в итоге, получился жуткий бардак. У Дона, всегда, лучше всего получалось создавать беспорядок, нежели наоборот. Мать именно так и говорила.

Ну и бардак же он создал! Кровь, мозги, куски белой паутины отлетели в стену, создав рисунок в виде жуткого мегафона.

Вместо того чтобы прибираться, Дон уселся в кресло и задумался над тем, зачем он всё это сделал. Разве, мать была виновата в том, что Джанет Сорли, сначала вертела перед ним хвостом, а затем всем разболтала, что подрочила ему? Или, в том, что Дженис Коутс выкинула его с работы? Виновата была она в том, что этот мелкий гнусный мозгоправ Норкросс устроил ему подставу? Нет, мать не имела ко всему этому никакого отношения, пока Дон не приехал домой и не увидел её спящей и обернутой в кокон. Он вернулся к машине, достал дробовик и разнес ей голову.