Спящие красавицы

— Придется самостоятельно заняться очисткой, — заявила на одной из встреч профессор университета. Километрах в трехстах, в Кентукки находился нефтеперерабатывающий завод, который, при должном усердии и толики удачи, возможно, удастся запустить. Женщины немедленно начали собирать очередную экспедицию — составлять список дел и набирать добровольцев. Лила осмотрела собравшихся в поисках признаков опасения. Никто ничего подобного не выказывал. Среди них Лила увидела Селию Фроуд, единственную выжившую из первой экспедиции. Она вышла вперед и кивнула окружающим.

— Меня тоже впишите, — сказала она. — Я пойду. Хочется снова надеть походные ботинки.

Затея рискованная, но они будут осторожны. И они не отступят.

5.

Когда они поднялись на второй этаж демонстрационного дома, Тиффани отказалась подниматься на чердак.

— Я тебя здесь подожду, — сказала она.

— Если не собираешься залезать, зачем, вообще пошла? — поинтересовалась Лила. — Срок ещё не слишком большой.

— Я надеялась, ты поделишься со мной «Тик-Таком». И срок уже достаточный, уж поверь, — Лила выиграла состязание в баскетболе и пачку «Тик-Така».

— Держи, — она протянула Тиффани пачку и поднялась наверх.

Демонстрационный дом, по странной иронии, был сконструирован лучше, чем дома, в которых жили люди, включая дом Лилы. Несмотря на то, что окна потемнели от времени, на чердаке было сухо. Лила взобралась наверх, каждый её шаг вздымал тучи пыли. Мэри утверждала, что именно здесь, в то время, когда бы это ни было, лежали их тела — самой Лилы, Молли и миссис Рэнсом. Она хотела ощутить саму себя, почувствовать сына.

Но ничего не почувствовала.

В углу, на окне сидел мотылек. Лила подошла к окну, чтобы открыть его. Рама застряла. За спиной послышался скрежет, она обернулась и увидела Тиффани. Та встала рядом, достала перочинный нож, поковыряла края рамы и окно открылось. Мотылек выпорхнул наружу и улетел.

Внизу, на газоне лежал снег, рядом на дорожке перед домом миссис Рэнсом, стоял патрульный автомобиль Лилы. Возле машины паслись лошади, они нюхали землю, перефыркивались о чём-то на своём лошадином языке, виляли хвостами. Лила могла видеть собственный дом, видела бассейн, которого не хотела и который чистил Антон, видела вязы, о которых он писал. Между деревьев промелькнул оранжевый силуэт животного. Лиса. Даже на расстоянии был заметен зимний окрас её шерсти.

Тиффани стояла посреди чердака. Тут была сухо, но холодно, особенно при открытом окне. Она протянула ей пачку «Тик-Така».

— Я хотела всё съесть, но это было бы неправильно. Я и так всю жизнь поступала неправильно.

Лила улыбнулась и убрала пачку в карман.

— Объявляю тебя реабилитировавшейся.

Женщины стояли в полуметре друг от друга, изо рта шел пар. Тиффани сняла шляпу и уронила её на пол.

— Если думаешь, что это шутка, то ошибаешься. Лила, мне от тебя ничего не нужно. Мне ничего ни от кого не нужно.

— И чего ты хочешь? — спросила Лила.

— Мне нужна своя жизнь. Дом, ребенок. Я хочу, чтобы меня любили.

Лила закрыла глаза. У неё всё это было. Она не чувствовала Джареда, не чувствовала Клинта, но она помнила их, помнила свою прошлую жизнь. И эти воспоминания причиняли боль. Они были похожи на следы на снегу, но с каждым днем эти следы становились всё тусклее. Боже, как же она одинока.

— Не так уж и много, — сказала она, открывая глаза.

— Для меня достаточно, — Тиффани потянулась к ней и коснулась её лица.

6.

Лис выбежал из дома в Пайн Хиллз, перебежал Тремейн стрит и спрятался за толстым сугробом на противоположной стороне дороги. Он охотился на спавших сусликов. Лис обожал сусликов. Они вкусные. Сочные. По ту сторону Древа их было много, и вели они себя совершенно беспечно.

После получаса поисков, он нашел в одной из нор целое семейство сусликов. Они не проснулись даже, когда лис ломал их кости острыми зубами.

— Вкуснятина! — прошептал лис.

После обеда лис продолжил путь через лес, направляясь к Древу. По дороге он остановился обследовать заброшенный дом. Он помочился на стопку книг, сваленную на полу, и обнюхал кучу гнилого постельного белья в шкафу. На кухне он обнаружил холодильник, из которого заманчиво пахло едой, но все попытки вскрыть дверь окончились безрезультатно.

— Пусти меня, — потребовал лис у холодильника на всякий случай, без надежды на то, что мертвая вещь ответит.

Холодильник нависал над ним в полной тишине.

Из-под кухонной плиты выползла медноголовка.

— Почему ты светишься? — спросила змея. Другие звери задавали ему тот же вопрос и опасались его. Лис тоже видел это свечение, когда смотрел на своё отражение в воде. Его окружало золотистое сияние. То была Её отметина.

— Мне сопутствовала удача, — ответил лис.

Медноголовка высунула язык.

— Иди сюда. Я тебя укушу.

Лис выбежал из дома. Вокруг него взлетели и защебетали птицы, когда он вломился в заросли кустарника и опавших веток. Но лис не обратил на птиц никакого внимания, ведь его желудок был полон еды, а шерсть была толстой, как у медведя.