Спящие красавицы

Они начали регулярно переписываться, договорились о встрече.

И, в итоге, встретились.

12.

Клинт никогда не интересовался, была ли у Лилы в другом мире любовница. Казалось, в голове её мужа существовала какая-то своя вселенная, со свисающими на веревочках красивыми планетами. Планетами были мысли и люди. Он находил их и изучал. За исключением того, что они не вращались, не двигались по орбите, на них не менялись времена года, это были всего лишь небесные тела. Лила понимала, что когда-то он жил жизнью, где не было ничего, кроме бессмысленного движения, что, впрочем, не означало, что это должно было ей нравиться.

А случай с гибелью Джанет Сорли? Ему никогда не понять её чувств. Он пытался несколько раз, но она всегда выходила из комнаты, сжав кулаки и ненавидя его за подобные расспросы. Она не знала, чего хотела от него, но точно не понимания.

В самый первый день после пробуждения, Лила направилась прямиком к разрушенной тюрьме. На её лице оставались частицы кокона. Она организовала сбор тел и полицейского оружия. Помощниками в этом деле, в основном, выступили заключенные тюрьмы. Эти женщины становились жертвами домашнего насилия, страдали от зависимостей, бедности, психических расстройств или смеси всего вышеперечисленного. Они были привычны к тяжелой грязной работе. Они делали то, что должны были. Эви предоставила им выбор и они его сделали.

Когда власти штата, наконец, обратили своё внимание на Дулинг, была придумана и распространена среди местных правдоподобная история. На тюрьму напали мародеры, бригада поджигателей, а доктор Клинтон Норкросс организовал героическую оборону. Ему на помощь пришли полицейские и добровольцы в лице Эрика Бласса, Барри Холдена, Джека Альбертсона и Нэйта Макги. Учитывая долгожданное избавление от «авроры», эта история вызвала ещё меньше интереса, чем женщины у побережья Новой Шотландии.

В конце концов, это же всего лишь Аппалачи.

13.

— Его зовут Энди. Его мама умерла, — сказала Лила.

Представляясь Клинту, Энди закричал. Лила забрала его у Бланш Макинтайр. Лицо ребенка покраснело, он хотел есть.

— Собираюсь выдать его за своего, сказать, что я его родила. Так будет проще. Моя подруга Джоли — врач, она уже заполнила все бумаги.

— Милая, все вокруг знают, что ты не была беременна. Тебе никто не поверит.

— Большинство поверит, — возразила Лила. — Потому что время там шло иначе. Что до остальных… мне плевать.

Клинт взял плачущего ребенка на руки и покачал. Ребенок не переставал кричать.

— Кажется, я ему понравился, — заметил Клинт.

— У него запор, — ответила она.

Клинт не хотел ребенка. Он хотел спать. Он хотел всё забыть. Забыть кровь, смерть, забыть Эви, особенно, Эви, разрушившую весь мир, разрушившую его самого. Каждый раз, когда он вспоминал о ней, в голове звучал голос Уорнера Вульфа.

Он вспомнил, как в первую ночь кошмара, Лила сказала ему, что никогда не хотела бассейна.

— И что мне на это сказать? — спросил Клинт.

— Ничего, — ответила Лила. — Прости.

— Судя по голосу, сожалений ты не испытываешь, — заметил Клинт.

Так и было.

14.

Иногда, чаще всего по ночам, но бывало, что и днём, в голове Лилы проносились имена. Это были имена белых сотрудников полиции, вроде неё, застреливших невинных черных граждан, вроде Джанет Сорли. Она вспомнила о Ричарде Хейсте, застрелившем восемнадцатилетнего Рамарли Грэма прямо в ванной его собственной квартиры в Бронксе. Вспомнила о Бетти Шелби, убившей Теренса Кратчера в Талсе. Но чаще всего она вспоминала об Альфреде Оланго, застреленном офицером Ричардом Гонсалвесом, когда тот в шутку прицелился в него из электронной сигареты.

Дженис Коутс и другие бывшие жительницы «нашего места» пытались убедить её, что у неё было право поступить так, как она поступила. Их аргументы бывали разумными, бывали надуманными, но, всё равно, не помогали. Один вопрос точил её, будто червь: будь перед ней белая женщина, дала бы она ей больше времени? Она до жути боялась узнать правильный ответ. И этот вопрос будет преследовать её до конца жизни.

Лила продолжала исполнять обязанности шерифа, пока не разрешилась ситуация с тюрьмой, затем подала в отставку. Она отнесла малыша Энди в приют имени Тиффани Джонс и осталась там работать сама.

Клинт перешёл на работу в Кёрли, в часе езды от дома. Он сосредоточился на пациентках, особенно на тех, кого перевели из Дулинга. Только он мог говорить с ними о произошедшем откровенно, не считая их сумасшедшими.

— Вы сожалеете о своем выборе? — спрашивал он.

Все отвечали отрицательно.

Их самоотверженность поражала Клинта, заставляла каждое утро садиться в рабочее кресло. Он рисковал собой, своей жизнью, но заключенные полностью отказались от возможности начать жизнь заново. Способны ли мужчины на подобные жертвы? Ответ: нет, не способны. И, осознав это, разве не становится понятно, что женщины сделали неверный выбор?