Спящие красавицы

Но, разве, откладывание неизбежного — действительно, хорошая идея? Поначалу, Джанет была воодушевлена мыслью о сыне, но теперь она снова устала, снова вернулось ощущение безнадежности хождения из угла в угол. Да и не так уж они откладывали это неизбежное. Когда они предложили свою идею офицеру Лэмпли, спали всего трое. Сейчас, уже, больше. Джанет не стала говорить об этом вслух. Не из-за знаменитого нрава Ангелочка, а потому что само это обсуждение казалось ей утомительным. Она сама выпила три чашки особого кофе — ну, две с половиной, желудок наотрез отказался принимать третью целиком — и, всё равно, чувствовала себя измотанной. С того момента, как Ри разбудила её вопросом о квадрате света в окне, казалось, прошли годы.

«Меня не волнуют никакие квадраты света», — сказала Джанет.

«Он не может тебя не волновать», — ответила ей Ри. Этот диалог, теперь, раз за разом, по кругу прокручивался у неё в голове, подобно какому-то дзенскому коану[76]. «Не может не волновать» — разве не бессмыслица? Или, нет? Разве, двойное отрицание не превращается в утверждение? Если так, наверное, в этом есть смысл. Наверное…

— Э! Постой, подруга! — воскликнула Ангелочек и уперлась задом в тележку. Та ударилась Джанет в пах, тем самым, невольно, пробудив её от размышлений. В кастрюлях заплескался кофе.

— Чего? — спросила Джанет. — Что случилось, Ангелок?

— Это же моя подруженция, Клаудия! Приветище!

Они прошли по крылу «А» метров шесть. На лавке, держа в руке ингалятор сидела Клаудия Стивенсон, известная среди заключенных (и охраны, хотя те никогда прилюдно её так не называли) под прозвищем Клаудия Динамитчица. Впрочем, проделанные ею изменения собственного тела уже не напоминали бомбы, как 10 месяцев назад. С самой своей посадки на тюремной еде она набрала не меньше 15 кило. Её руки покоились на одетых в коричневые штаны ногах. Она сидела без рубашки, в одном спортивном лифчике. Джанет не могла не отметить, что сиськи у неё, по-прежнему, великолепны.

Ангелочек налила в чашку кофе, в порыве энтузиазма, пролив несколько капель на пол. Чашку она протянула Клаудии.

— Чашечку кофе, мисс Динамит?

Та помотала головой, продолжая смотреть в пол.

— Клаудия? — обратилась к ней Джанет. — Что-то не так?

Некоторые зэчки завидовали Клаудии, но Джанет она нравилась, ей было её даже жаль. Клаудия похитила большую сумму денег из кассы пресвитерианской церкви, где работала завхозом, чтобы покупать мужу и старшему сыну наркотики. В итоге, они остались на свободе, конечно. «Я придумала тебе рифму, Ангелок, — подумала Джанет. — Мужчины играют — женщины икают».

— Всё так. Просто, пытаюсь, собраться с силами, — ответила Клаудия, не поднимая взгляда.

— Чтобы что? — спросила Джанет.

— Чтобы попросить её разрешить мне нормально поспать.

Ангелочек подмигнула Джанет, высунула язык и покрутила у виска указательным пальцем.

— Ты о чём, мисс Динамит?

— О новенькой, — ответила Клаудия. — Мне кажется, она дьявол, Ангелок.

Ангелочек, казалось, обрадовалась её ответу. Она взмахнула руками, изображая весы.

— У меня вся жизнь такая. Дьявол-Ангел! Ангел-Дьявол!

Клаудия продолжала, не обращая на неё внимания:

— Она, видимо, какая-то особенная, раз, может спать, как раньше.

— Я тебя не понимаю, — сказала Джанет.

Клаудия, наконец, подняла голову. Под глазами у неё набухли синие мешки.

— Она спит, но в кокон не оборачивается. Иди, сама посмотри. Спроси, как у неё это получается. Скажи, если ей нужна моя душа — пусть забирает. Я просто хочу снова увидеть Майрона. Он мой сын и ему нужна мама.

Ангелочек вылила кофе обратно в чан и посмотрела на Джанет.

— А, вот, сейчас и проверим, — сказала она и пошла, не дожидаясь ответа.

Когда Джанет подкатила тележку, Ангелочек стояла вплотную к решеткам. Женщина, которую Джанет видела, когда Питерс к ней приставал, лежала в койке на боку с закрытыми глазами и спокойно, ровно дышала. Вблизи её лицо было ещё красивее и на нём не было никакой паутины. И раны, которые разглядела Джанет, куда-то исчезли. Как такое возможно?

«Может, она и, вправду дьявол, — подумала Джанет. — А, может, наоборот, ангел, явившийся спасти нас». Только ангелы не посещают места, вроде, этого. Здесь бывает только Ангелочек Фитцрой, которая похожа, скорее, на летучую мышь.

— Проснись! — крикнула Ангелочек.

— Ангелок, — Джанет осторожно положила ладонь ей на плечо. — Может, не надо…

Та стряхнула ладонь Джанет с плеча и принялась дергать дверь камеры, но та оказалась закрыта. Тогда она схватила поварешку и принялась колотить ею по решеткам, создавая такой грохот, что Джанет пришлось заткнуть уши.

— Проснись, сучар-р-ра! Проснись и ощути запах охуительного кофе!

Женщина в койке открыла глаза, оказавшиеся такими же черными, как её волосы. Она села, свесив роскошные ноги. Их красоту не могла скрыть даже мешковатая тюремная роба. Она зевнула, вытянув в стороны руки и выпятив вперед грудь, которой позавидовала бы даже Клаудия.

— Посетители! — воскликнула она.