Спички

Не «крестьянские дети», советские…
Не Россия. Но что? Но Союз.
Не Катенины-пушкины, детские
Фольклористы, чьих слов я боюсь,

Почему? Просто знаю, что именно

Называется «детский фольклор».
Изучать его? Бог упаси меня!
Вот пример есть, он свеж, остёр:

Это детское стихотворение

Хриплым голосом надо читать,
В ноздри якобы запахи тления
Шумно втягивать, завывать.

Лучше делать сие тёмным вечером,

Чтоб девчонки визжали. Чтоб им
Представлялось лицо твоё черепом
Вместо взгляда с пространством пустым,

Вместо рта со сквозною прорехою…

Чтоб боялись, чтоб корчили рты.
Кстати, можно скакнуть, кукарекая,
Мигом поудирают в кусты!

Как приятно у трупа смердящего

Перегрызть сухожилия ног,
И холодного мяса скользящего
Отхватить на полфунта кусок…

Я балдею – вот стихотворение!

А каков театральный эффект!
Может мерзко с другой точки зрения?
Дело прошлое. Плюсквамперфект.

Дело в прошлом. Росли несмышлёныши.

Умирала идея отцов,
Потому как бессмысленна. Горечи
Слишком много для сладостных слов.

Перегрызть сухожилия ног,

Отхватить на полфунта кусок…

Детвора? Кем украдена родина?

Неужели моя жизнь по стишку?
Где там был волосочек, где родинка —
Разберу ли в гнилостном соку?

…Вынуть глаз: голубой-голубой! —

На тарелку его положить
И, смешавши с протухшей кишкой,
Съесть, и тёпленьким гноем запить.

Дальше стих обрывался. Откуда он?

Кто придумал дурацкий кошмар?
Кто бы ни был, боюсь я, иуда он,
Или кровью надутый комар…

Хлоп ладонью! Ах, если б так простенько:

Хлоп о доску – и в дамках… нельзя.
Лишь в душе ты жива: кудри, родинка,
Василькового цвета глаза.

Завидово

Поёт мой велик, замелькали спицы,
Как тает расстояние! И вот
Стал ближе, чем асфальт, мне – небосвод,
Как ткань из пресной, но хмельной водицы.

Я вижу, будто: в свет одета даль,

Как (смутная) высокая фигура
В шатре, а над шатром вверху – хрусталь,
Мой велик мчит и мчит со свистом бурным,
Мой правый тормоз обрывает свист,
Застыл мой ветер – велосипедист.

И встали сосны, как от дуновенья,

Как буквы золотые откровенья,
Береговой камыш из озера встаёт,
Его не сгубит зной, не перережет – лёд,

Когда мороз падёт из ямы из небесной,

Заблещет пыльный снег, где Волги рябь неслась,
Снежинка каждая руками чёрной бездны
Обрамлена в сребро, прозрачна, как алмаз,

Весной же нож расколет лёд, вскипят сугробы,

Вода, мутясь, навалит лес, пойдут потопы,
Но догудеть стихиям небо не даёт,
Приходят в берега, отбушевав, разливы,
Чтоб я увидел трав поднявшиеся гривы,
Чтоб плавно тёк поток, чтоб в нём блистал восход,
Чтоб вышел чёрный лось с лосёнком сероватым,
Чтоб пил да фыркал над волнами – ртом горбатым.