Спички

Плюх!.. Гуси северные падают на гладь,
Чу! – Чайки гомонят, высматривая пищу,
Дождь, солнышко, грибы, с черникой… благодать,
Стрекоз не счесть, жуков, и мух, и мошек – тыщи.
Трава оленям в корм, а птицам – мошкара,
А поселковым хлеб, да ягоды, да водка,
Краснеют лица во хмелю не больно кротко,
Хлеб сердце кормит… каждый сдох бы уж вчера,
Когда б не хлеб…
Вода ручья поит берёзы,
Мчит сквозь сосновый бор, спит в ельнике сыром,
У цапель в камышах величественны позы,
Взмахнул лесной орёл коричневым крылом,
Гляжу, вся пятнышках лань бродит по пригоркам,
Гляжу, а там ежи скрываются по норкам,
Там месяц календарь рисует на воде,
Там солнце к западу стремится в высоте,
И наступает ночь, и совы вылетают
В лесу охотиться, и воет волк в полях,
Но только солнце в небесах луну меняет,
Как хищный сыч ночной в густых исчез – ветвях,
Тут просыпается добытчик поселковый,
Он голубику в лес выходит собирать,
Чтоб выручить в Москве – чуть не соврал: «целковый»…
N тысяч лет тому – был день, есть день опять…

На озере большом ух ты какая заводь,
Подлещик выскочил и щука вслед за ним,
Стать лодкой хочется, скрипя веслом, поплавать,
Посмаковать, как пробуждается налим,
Как сом змеится, будто ждёт спиной остроги,
Как всё в воде живёт, но вдруг пылает жар,

И кверху брюхами всплывают рыбы многи,
Птиц, рыб, зверей сражает тепловой удар…

И вот, леса горят… но ливень налетает,
И ожило зверьё, и рыбий плещет хвост,
И новорожденное утро наступает
В те дни, как объявляет поп Успенский пост,

И мой велосипед поёт, сверкают спицы,
Я счастлив… но чуть-чуть коснёшься Ты земли,
Вновь сажа, детский плач и погорельцев лица.
Прочь руку – травы огневые зацвели!
И я запел, катаясь на велосипеде.
Благослови меня, чтоб верный тон я взял,
И да погибнет враг, как N тысячелетий
Назад я так же пел, а злыдень – погибал.

Псалом 103 Давида о бытии мира