Спин

Ночь парадоксов: знания Джейса приумножались в геометрической прогрессии, но речь становилась все более затрудненной и прерывистой. Думаю, за те несколько часов он узнал неизмеримо больше, чем мог рассказать; но то, что сумел до меня донести, имело огромное значение. Провокационные, переломные сведения о судьбе человечества. Сведения, исполненные объяснительной силы.

Между приступами боли он в муках выбирал подходящие слова и говорил следующее:

– Попробуй взглянуть на происходящее с их точки зрения.

С их точки зрения. С точки зрения гипотетиков.

Гипотетики (рассматривай их как единый организм или множество организмов) эволюционировали из первых клеточных автоматов фон Неймана, населивших нашу галактику. Происхождение этих первобытных самовоспроизводящихся машин оставалось тайной. У их потомков нет прямых воспоминаний об этом периоде – так же как у нас с вами нет прямых воспоминаний об эволюции человека. Вероятно, они являлись продуктом древней биологической цивилизации, от которой не осталось ни следа, или же мигрировали сюда из другой, более старой галактики. В любом случае современные гипотетики могут похвастать невообразимо богатой родословной.

Бесчисленное множество раз они видели, как на планетах, подобных нашим, эволюционируют и вымирают разумные биологические существа. Не исключено, что гипотетики даже способствовали процессу органической эволюции, переправляя (хоть и крайне медленно) биоматериал от звезды к звезде. Они видели, как биологические цивилизации создают черновые подобия сетей фон Неймана в качестве побочного продукта своего прогрессивного (но в высшей степени нестабильного) усложнения – видели не единожды, но многократно. Для гипотетиков все подобные миры в той или иной степени походили на ясли репликаторов: сложные, плодовитые, уязвимые.

С их точки зрения бесконечное недовызревание простейших сетей фон Неймана, влекущее за собой стремительный экологический коллапс планет-источников, было одновременно и загадкой, и трагедией.

Загадкой, ибо гипотетикам трудно было осознать (и даже воспринять) череду преходящих событий на чисто биологической временной шкале.

Трагедией, ибо в их глазах исходные цивилизации выглядели как неудавшиеся биологические сети – сущности, подобные самим гипотетикам. Они разрастались, выходили на критический уровень сложности и погибали из-за ограниченности планетарных экосистем.

Тогда гипотетики создали Спин, чтобы защитить, законсервировать нас – и десятки сходных цивилизаций, развившихся в других мирах до и после нас – в зените технологического расцвета. Но мы не превратились в музейные экспонаты, выставленные в морозильной камере на всеобщее обозрение; нет, гипотетики перепроектировали наш удел, замедлили ход нашего времени, а сами тем временем собирали воедино слагаемые грандиозного эксперимента длиною в несколько миллиардов лет, и теперь этот эксперимент близится к своей конечной цели: созданию бескрайнего биологического ландшафта для роста и расширения всех этих цивилизаций, в ином случае обреченных на гибель. Места, где эти цивилизации наконец встретятся и станут взаимодействовать друг с другом.

* * *

Я не сразу понял значение этих слов.

– Бескрайний биологический ландшафт? Больше, чем наша Земля?

Теперь мы были во власти кромешной тьмы. Джейсон то произносил слова, то бился в конвульсиях, то издавал непроизвольные звуки (их я решил не транскрибировать). Периодически я проверял его пульс, учащенный и слабеющий.

– Гипотетики, – говорил он, – способны манипулировать временем и пространством. Чтобы увидеть это, достаточно посмотреть по сторонам. Но их возможности не ограничиваются созданием темпоральной мембраны. Гипотетики могут сотворить пространственную сеть – в буквальном смысле! – и соединить нашу планету с другими такими же… новыми планетами, некоторые из которых выращены специально для нас. Мы будем перемещаться на эти планеты мгновенно и без усилий, слышишь, мгновенно и без усилий… По мостам, по соединительным конструкциям, созданным гипотетиками, собранным – если это вообще возможно – из материи мертвых звезд, нейтронных звезд… по конструкциям, в буквальном смысле протянутым сквозь космос, терпеливо, кропотливо, за многие миллионы лет…

По одну сторону от него на кровати сидела Кэрол, по другую – я. Когда начинались конвульсии и он не мог говорить, я придерживал Джейса за плечи, а Кэрол гладила по голове. Глаза его сверкали в свете свечи, и он пристально всматривался в абсолютную пустоту.

– Мембрана по-прежнему на месте, действует, мыслит, но ее темпоральная функция завершена, она уже закончила свою работу… Проблески – побочный продукт ее расстройки, ее детонации. Теперь мембрана проницаема и готова пропустить что-то в нашу атмосферу, что-то большое, что-то огромное!

Позже стало очевидно, о чем он говорил, но в тот момент я совершенно ничего не понял и заподозрил, что Джейсон сползает в деменцию, в некую метафорическую перегрузку, зацикленную на термине «сеть».

Я был, конечно же, неправ.