Спин

– Ты когда-нибудь об этом думал? – спросила она слегка застенчиво.

Думал ли я стать Четвертым? Отправиться в нашу спальню, открыть сейф, достать из него пузырек с жидкостью, отмерить дозу и сделать себе укол? Чтобы у нас с Дианой появилось чуть больше общего? Конечно думал.

Но хотел ли я этого? Я понимал, что существует невидимое пространство, пропасть между Четвертым возрастом Дианы и моей немодифицированной личностью, но я не боялся этой пропасти. Иной ночью, глядя в серьезные, даже торжественные глаза Дианы, я высоко ценил образовавшуюся пропасть – ведь чтобы перейти этот каньон, нужен мост, и мы выстроили его, и он получился прочным и надежным, и ходить по нему оказалось весьма отрадно.

Она погладила меня по руке – ее гладкие пальцы на моей грубой коже, – словно напоминая, что время не стоит на месте и, возможно, однажды мне придется пойти на процедуру, пусть и без особого желания.

– Пока нет, – ответил я.

– А когда?

– Когда буду готов.

* * *

Президента Ломакса сменил президент Хьюз, а того – президент Чайкин, но все они были одного поля ягоды, политические ветераны эры Спина. В их глазах марсианские биотехнологии являлись новой атомной бомбой (по крайней мере, потенциальной), и в данный момент эта бомба находилась в их единоличном владении. В первом дипломатическом обращении к Марсу Ломакс призвал правительство Пяти республик воздержаться от незашифрованной передачи биотехнологических данных с Марса на Землю, мотивировав свою просьбу самыми благовидными аргументами: мол, такие технологии способны оказать самое непредсказуемое воздействие на многополярную и неспокойную цивилизацию (не преминул упомянуть и о гибели Вона Нго Вена). С тех пор и по сей день марсиане ему подыгрывали.

Но даже этот стерильный контакт с Марсом послужил причиной некоторых раздоров. Прознав об эгалитарной экономике Пяти республик, международное профсоюзное движение сделало погибшего Вона Нго Вена своим новым символом. (Неприятно было видеть лицо Вона на плакатах в руках швейников из азиатских факторий или сборщиков электроники с макиладор Центральной Америки. Не думаю, что сам Вон остался бы этим недоволен.)

* * *

Через одиннадцать лет после того, как я вызволил Диану с ранчо Кондона, почти день в день, она вновь пересекла границу Штатов, чтобы присутствовать на похоронах Эда.

Мы узнали о его смерти из СМИ. В некрологе мимоходом упоминалось, что «бывшая жена И Ди Лоутона (Кэрол) скончалась шестью месяцами раньше», – еще одна неожиданная и печальная новость. Кэрол перестала отвечать на наши звонки без малого десять лет назад. Слишком рискованно, сказала она, достаточно знать, что вы в безопасности. Да и на самом деле нам не о чем было говорить.

В округе Колумбия Диана навестила могилу матери. Грустнее всего, по ее словам, было осознавать, какой неполноценной оказалась жизнь Кэрол: глагол без существительного, анонимное письмо, непонятое из-за отсутствия подписи. «Скучаю не столько по ней, сколько по той, кем она могла бы стать».

На поминальной службе Диана тщательно скрывала свою личность. В зале собралось множество правительственных дружков И Ди, включая министра юстиции и действующего вице-президента. Но внимание Дианы привлекла неизвестная женщина, сидевшая на скамье; она тайком переглядывалась с Дианой, «и я поняла, что она Четвертая. Сама не знаю как. То ли по манере держаться, то ли по ее виду (человека вне времени). Но это еще не все: было чувство, что мы с ней обмениваемся некими сигналами». Когда церемония завершилась, Диана подошла к женщине и спросила, откуда та знала Эда.

«Вообще-то, – ответила женщина, – я его не знала. В свое время, еще при жизни Джейсона Лоутона, я работала в исследовательском проекте „Перигелия“. Меня зовут Сильвия Такер».

Диана повторила имя, и я кое-что вспомнил: Сильвия Такер была среди антропологов, работавших с Воном во флоридской зоне. По сравнению с остальными учеными, которых нанимал «Перигелий», она оказалась весьма приятной дамой. Не исключено, что Джейсон доверил ей свои тайны.

– Мы обменялись электронными адресами, – сказала Диана. – Слова «Четвертый возраст» не прозвучали ни разу, мы обе попросту знали, кто есть кто. В этом я совершенно уверена.

Переписки не последовало, но время от времени Диана получала с адреса Сильвии Такер ссылки на выдержки из цифровых изданий. Например:

«Химик-технолог из Денвера задержан из соображений национальной безопасности на неопределенный срок».

«В Мехико по федеральному приказу закрыта гериатрическая больница».

«Профессор социологии Калифорнийского университета погиб в пожаре, не исключен поджог».

И тому подобное.

Я, разумеется, уничтожил список имен и адресов, по которым разлетелись последние письма Джейсона. Запоминать тоже не стал, однако некоторые имена из этих статей показались мне знакомыми.

– Сильвия сообщает, что на нас открыли охоту, – сказала Диана. – Правительство выслеживает Четвертых.