Спиноза Б. Избранные произведения

производиться чем-либо иным, то ее познание должно было бы

зависеть от познания ее причины (по акс. 4) и, следовательно, она не

была бы субстанцией (по опр. 3).

Теорема 7.

П

рироде субстанции присуще существование.

Д

оказательство. Субстанция чем-либо иным производиться не может

(по кор. пред. т.). Значит, она будет

3

64

причиной самой себя, т.е. ее сущность необходимо заключает в себе

существование (по опр. 1), иными словами, — ее природе присуще

существовать; что и требовалось доказать.

Теорема 8.

В

сякая субстанция необходимо бесконечна.

Д

оказательство. Субстанция, обладающая известным атрибутом, существует только одна (по т. 5), и ее природе присуще

существование (по т. 7). Итак, ее природе будет свойственно

существовать или как конечной, или как бесконечной. Но конечной

она быть не может, так как в таком случае (по опр. 2) на должна была

бы ограничиваться другой субстанцией той же природы, которая так

же необходимо должна была бы существовать (по т. 7); таким

образом, существовали бы две субстанции с одним и тем же

атрибутом, а это (по т. 5) невозможно. Следовательно, субстанция

существует как бесконечная; что и требовалось доказать.

С

холия 7 1. Так как конечное бытие в действительности есть в

известной мере отрицание, а бесконечное — абсолютное

утверждение существования какой-либо природы, то прямо из т. 7

следует, что всякая субстанция бесконечна.

С

холия 2. Я не сомневаюсь, что всем, которые имеют о вещах

спутанные суждения и не привыкли познавать вещи в их первых

причинах, будет трудно понять доказательство т. 7; потому, конечно, что они не делают различия между модификациями субстанций и

самими субстанциями и не знают, каким образом вещи производятся.

Отсюда выходит, что, видя начало у естественных вещей, они ложно

приписывают его и субстанциям. Ибо тот, кто не знает истинных

причин вещей, все смешивает и без всякого сопротивления со

стороны своего ума воображает, что деревья могут говорить так же, как люди, что люди могут образовываться из камней точно так же, как они образуются из семени, и что всякая форма может изменяться

в какую угодно другую. Точно так же и тот, кто смешивает

божественную природу с человеческой, легко приписывает богу

человеческие аффекты, особенно пока ему неизвестно, каким

образом эти аффекты возникают в душе. Напротив, если бы люди

обращали внимание на природу субстанции, то у них не осталось бы

никакого

3

65

сомнения в истинности т. 7; мало того — эта теорема стала бы для

всех аксиомой и стояла бы в числе общепризнанных истин. Ведь

тогда под субстанцией понимали бы то, что существует само в себе и

представляется само через себя, т.е. то, познание чего не требует

познания другой вещи; а под модификациями понимали бы то, что

существует в другом и представление чего образуется из

представления о той вещи, в которой они существуют. Поэтому мы

можем иметь верные идеи и о несуществующих модификациях, ибо

хотя вне ума они в действительности и не существуют, однако их

сущность таким образом заключается в чем-либо другом, что они

могут быть представляемы через это другое. Истина же субстанций

вне ума заключается только в них самих, потому что они

представляются сами через себя. Таким образом, если кто скажет, что он имеет ясную и отчетливую, т.е. истинную, идею о субстанции, но тем не менее сомневается, существует ли таковая субстанция, то

это будет, право, то же самое, как если б он сказал, что имеет

истинную идею, но сомневается, однако, не ложная ли она (как это

ясно всякому, кто достаточно вдумается в это). Точно так же, если

кто утверждает, что субстанция сотворена, то вместе с этим он

утверждает, что ложная идея сделалась истинной, а бессмысленнее

этого, конечно, ничего нельзя себе и представить. Итак, должно

признать, что существование субстанции, так же как и ее сущность, есть вечная истина.

О

тсюда мы можем иным путем прийти к тому заключению, что

субстанция одной и той же природы существует только одна, и я

счел не лишним показать здесь это. Чтобы сделать это в порядке, должно заметить 1), что правильное определение какой-либо вещи не

заключает в себе и не выражает ничего, кроме природы

определяемой вещи. Отсюда следует 2), что никакое определение не

заключает в себе и не выражает какого-либо определенного числа

отдельных вещей, так как оно выражает единственно только природу

определяемой вещи. Так, например, определение треугольника

выражает только природу треугольника, а не какое-либо

определенное число треугольников. 3) Должно заметить, что для