Спиноза Б. Избранные произведения

тело будет находиться в таком состоянии, душа человеческая (по

т. 12) будет созерцать это

4

21

состояние тела, т.е. (по пред. т.) будет иметь идею модуса, действительно (актуально) существующего, заключающую в себе

природу внешнего тела, т.е. идею, которая не исключает

существование или наличность внешнего тела, а полагает.

Следовательно, душа человеческая (по кор. 1 пред. т.) до тех пор

будет смотреть на внешнее тело, как на действительно

существующее или находящееся налицо, пока и т.д.; что и

требовалось доказать.

К

оролларий. Душа может смотреть на внешние тела, как бы на

находящиеся налицо, хотя бы они на самом деле и не существовали и

налицо не находились, если только человеческое тело подверглось

однажды действию со стороны их.

Д

оказательство.

Внешние тела, заставляя жидкие части

человеческого тела ударяться о части более мягкие (по пост. 5), изменяют поверхности последних. Вследствие этого (см. акс. 2, после кор. леммы 3) жидкие части отражаются от мягких иначе, чем

прежде, и если затем снова встречаются с этими новыми

поверхностями в своем свободном движении, то отражаются от них

точно так же, как когда они направлялись к этим поверхностям

внешними телами. Вследствие этого, когда они, так отраженные, будут продолжать двигаться, они будут действовать на человеческое

тело по-прежнему. Душа же (по т. 12) снова будет иметь это

действие объектом мышления, т.е. (по т. 17) снова будет смотреть на

внешнее тело, как на находящееся налицо; и это будет повторяться

всякий раз, как жидкие части человеческого тела встретятся в своем

свободном движении с теми же самыми поверхностями. Таким

образом, хотя бы внешние тела, от которых тело человеческое

однажды подверглось действию, и не существовали, душа, однако, будет смотреть на них, как на находящиеся налицо, всякий раз, как

будет повторяться такое действие; что и требовалось доказать.

С

холия. Итак, мы видим, каким образом может произойти то, что мы, как это часто бывает, смотрим на то, чего не существует, как на

находящееся налицо. Может быть, это происходит и по другим

причинам, но для меня достаточно показать здесь одну, которой я

мог бы объяснить это так же хорошо, как если бы я вывел это из

истинной причины. Однако я не думаю, чтобы я очень уклонился от

истинной причины, так как все те постулаты, которые я принял, едва

ли содержат что-либо, что не было бы из-

4

22

вестно из опыта, в котором нам нельзя сомневаться после того, как

мы доказали, что тело человеческое существует так, как мы его

ощущаем (см. кор. после т. 13). Кроме того (из пред. кор. и кор. 2

т. 16), мы ясно понимаем, в чем состоит различие между идеей, например, Петра, составляющей сущность души его, и идеей Петра, существующей в другом человеке, положим в Павле. Первая прямо

выражает сущность тела самого Петра и заключает в себе

существование только до тех пор, пока существует Петр. Вторая же

более указывает на состояние тела Павла, чем на природу Петра, и

следовательно, если такое состояние тела Павла будет продолжаться, душа его будет смотреть на Петра, как на находящегося налицо, хотя

бы он и не существовал.

Ч

тобы сохранить слова в их обыкновенном употреблении, мы будем

называть далее такие состояния человеческого тела, идеи которых

представляют нам внешние тела находящимися налицо, — образами

вещей (rerum imagines), хотя бы они и не передавали фигур вещей; и

когда душа будет созерцать тело таким образом, мы будем говорить, что она воображает (imaginari).

Я

должен заметить здесь (чтобы приступить к объяснению того, что

такое заблуждение), что воображения (imaginationes) души, рассматриваемые сами в себе, нисколько не заключают в себе

заблуждения; иными словами, душа не ошибается в силу того

только, что она воображает; ошибается она лишь постольку, поскольку рассматривается лишенной идеи, исключающей

существование тех вещей, которые она воображает существующими

налицо. Ведь если бы душа, воображая несуществующие вещи

находящимися налицо, вместе с тем знала, что эти вещи на самом

деле не существуют, то такую силу воображения она считала бы, конечно, совершенством своей природы, а не недостатком; в

особенности если бы такая способность воображения зависела от

одной только ее природы, т.е. (по опр. 7, ч. I) была бы свободной.

Теорема 18.

Е

сли человеческое тело подверглось однажды действию